Избранные произведения. Том IV

Ведя с нами переговоры, гоминьдан в то же время развертывает интенсивное наступление на освобожденные районы. Численность гоминьдановских войск, непосредственно наступающих на освобожденные районы, не считая тех частей, которые блокируют Пограничный район Шэньси–Ганьсу–Нинся, уже составляет 800 тысяч человек. Всюду, где только есть освобожденные районы, теперь идут военные действия или же ведется подготовка к ним. А ведь в первом пункте «Соглашения от 10 октября» говорится о «мирном строительстве государства». Разве это не противоречие между написанным на бумаге и фактами? Да, это противоречие. Вот почему мы и говорим, что для претворения написанного на бумаге в реальную действительность еще необходимы наши усилия. Чем объяснить, что гоминьдан двинул на нас такое огромное количество войск? Да тем, что им давно уже принято решение уничтожить силы народа, уничтожить нас. Он хотел бы уничтожить нас как можно скорее, а если это не удастся, то по меньшей мере поставить нас в более невыгодное, а себя в более выгодное положение. В соглашении записан пункт о мире, но на деле он не осуществлен. В некоторых местах теперь идут довольно крупные военные действия, как, например, в районе Шандан провинции Шаньси. Район Шандан находится в котловине, расположенной между горными хребтами Тайханшань, Тайюешань и Чжунтяошань. Эта котловина представляет собой лакомый кусок, и, чтобы захватить ее, Янь Си-шань направил туда 13 дивизий. Мы, в свою очередь, также давно установили курс — действовать острием против острия, бороться за каждую пядь земли. На этот раз мы и действовали, и боролись, причем отлично действовали и отлично боролись. Короче говоря, мы полностью уничтожили эти 13 дивизий. Численность наступавших войск противника составляла 38 тысяч человек, а мы выставили против них 31 тысячу. Из 38 тысяч войск противника было уничтожено 35 тысяч, спаслись бегством две тысячи, рассеялась одна тысяча[58]. Такие боевые действия будут вестись и впредь. Освобожденные районы — наша территория, а гоминьдановцы из кожи лезут вон, чтобы захватить их. Это может показаться необъяснимым. Почему они так стараются захватить их? Что же плохого в том, что эта территория находится в наших руках, в руках народа? Так думаем мы, так думает народ. Если бы они думали так же, то было бы достигнуто единство, и все стали бы «товарищами». Но так думать они не могут, они решительно борются против нас. Отказаться от борьбы с нами — для них дело немыслимое, и вполне естественно, что они наступают. В свою очередь, позволить им захватывать территорию наших освобожденных районов — для нас тоже дело немыслимое, и вполне естественно, что мы отвечаем контрударом. Когда сталкиваются две стороны, каждая из которых настаивает на том, что немыслимо для другой, то начинается война. А раз каждая из сторон настаивает на том, что немыслимо для другой, то зачем же было вести переговоры и заключать «Соглашение от 10 октября»? Все в мире сложно и обусловливается различными факторами. Любой вопрос следует рассматривать со всех сторон, а не с одной лишь стороны. В Чунцине есть люди, которые считают, что Чан Кай-ши ненадежен, что он обманщик и что добиться каких-либо результатов в переговорах с ним невозможно. Это мне говорили многие из тех, с кем я встречался, в том числе и члены гоминьдана. Я отвечал им: то, что вы говорите, резонно и обоснованно и на основе опыта, накопленного нами за 18 лет[59], мы пришли к глубокому убеждению, что дело обстоит именно так. Переговоры между гоминьданом и Компартией потерпят неудачу, между ними возникнет война и произойдет разрыв, — но это лишь одна сторона дела. Есть и другая сторона — наличие многих факторов, с которыми Чан Кай-ши не может не считаться. Главными из них являются три фактора: мощь освобожденных районов, отрицательное отношение народных масс глубокого тыла к гражданской войне и международная обстановка. В наших освобожденных районах имеется 100-миллионное население, миллионная армия и двухмиллионное народное ополчение, а это такая сила, которой никто не посмеет пренебречь. Положение нашей партии в политической жизни страны уже не такое, каким оно было в 1927 или даже в 1937 году. Гоминьдан никогда не соглашался признать равноправное положение за Коммунистической партией, а теперь он вынужден признать его. Работа, которая проводится в наших освобожденных районах, уже оказывает свое влияние на весь Китай, на весь мир. Народ глубокого тыла хочет мира и требует демократии. Находясь в Чунцине, я глубоко почувствовал, что широкие народные массы горячо поддерживают нас, что они недовольны гоминьдановским правительством и свои надежды возлагают на нас. Я также убедился, что многие иностранцы, в том числе и американцы, сочувствуют нам. Широкие народные массы в зарубежных странах недовольны китайскими реакционными силами и сочувствуют народным силам Китая. Они тоже не одобряют политику Чан Кай-ши. У нас много друзей во всей стране и во всем мире, мы не одиноки. Против гражданской войны в Китае, за мир и демократию выступает не только народ наших освобожденных районов, но и широкие народные массы глубокого тыла, широкие народные массы во всем мире. Субъективно Чан Кай-ши стремится отстоять свое диктаторство и уничтожить Коммунистическую партию, однако при осуществлении своих намерений он сталкивается со множеством объективно существующих трудностей. Это вынуждает его придерживаться в какой-то мере реалистического подхода. Раз он придерживается такого подхода к нам, то и мы отвечаем ему тем же. Придерживаясь реалистического подхода, он пригласил нас на переговоры; придерживаясь такого же подхода, мы отправились на переговоры. В Чунцин мы прибыли 28 августа, а вечером 29-го я заявил представителям гоминьдана, что необходимость в мире и сплочении возникла еще со времени «событий 18 сентября»[60]. Мы требовали мира и сплочения, однако наши требования не были претворены в жизнь. Они смогли осуществиться лишь после сианьских событий[61], перед войной Сопротивления, начавшейся 7 июля 1937 года. В течение восьми лет войны Сопротивления мы совместно сражались против Японии. Но гражданская война не прекращалась, непрерывно возникали то большие, то малые трения. Утверждать, что гражданской войны не было, — значит лгать, говорить то, что не соответствует действительности. В течение восьми лет мы не раз выражали готовность вести переговоры. На VII съезде партии мы также заявляли, что «мы готовы возобновить переговоры с гоминьдановским руководством, как только оно откажется от своей нынешней порочной политики и согласится провести демократические преобразования»[62]. В ходе состоявшихся переговоров мы выдвинули следующие положения: во-первых, Китаю нужен мир, во-вторых, Китаю нужна демократия. У Чан Кай-ши не нашлось доводов для возражения, и ему пришлось согласиться. Нашедшие отражение в опубликованном «Протоколе переговоров» курс на мир и некоторые соглашения об осуществлении демократии, с одной стороны, существуют только на бумаге и не стали еще реальной действительностью; но с другой стороны, они являются результатом воздействия различных сил. Гоминьдан не мог не признать их под воздействием сил народа освобожденных районов, сил народа глубокого тыла, под воздействием международной обстановки, всего хода событий в целом.