Избранные произведения в 2-х томах. Том 1

Железняк остановился. Саня Громенко, улыбаясь, смотрела на него.

— Кому такой букет несёшь? Не на свадьбу ли?

— Нет, не на свадьбу.

— А кому?

— К сожалению, не тебе, Санька.

— Это я знаю, даже очень хорошо знаю, — сказала девушка уже серьёзно. — Дай мне одну.

— Выбирай. — Он протянул девушке весь букет.

— Нет, мне не надо, — неожиданно изменила намерение Саня. — Неси уж своей наречённой.

Она повернулась и быстро пошла, стуча высокими каблучками. Железняк недоуменно пожал плечами: вот уж действительно семь пятниц на неделе…

А через минуту, взбегая по лестнице, он уже совсем забыл о Сане. Провёл рукой, приглаживая непослушные волосы, и несмело постучал в дверь Матюшиной. Она уже должна быть дома.

Послышалось шлёпанье старых тапочек, дверь раскрылась, и Любовь Максимовна появилась на пороге. Она взглянула на Железняка, на чудесный букет роз, и лицо её сразу стало замкнутым, отчуждённым.

— Здравствуйте, — растерявшись, сказал Железняк.

— Здравствуйте, — холодно ответила Матюшина.

— Я хотел вам подарить… — Иван совсем потерялся, глядя на это чужое, почти враждебное лицо. — Я хотел это вам…

Он протянул ей свои чудесные розы. Любовь Максимовна внимательно взглянула на него и ответила:

— Подари их лучше своей девушке, а мне не надо.

Железняк ничего не мог понять. Словно вот тут, на его глазах, подменили Любовь Максимовну.

— Но вчера… — прошептал он.

— Вчера ничего не было. Запомни: ничего! — жёстко сказала Матюшина. — Ничего не было и никогда больше не будет. Ясно?

Ивану не было ясно. Он сделал шаг вперёд, но дверь закрылась. Иван остался на площадке с букетом в руках. Долго стоял он так, ничего не понимая. Потом вошёл к себе, бросил букет на стол, лёг на диван.

Что случилось? Почему такая перемена? Может, кто оговорил его, оклеветал и потому так рассердилась его любимая? Он сейчас же пойдёт к ней, всё выяснит, скажет, как любит её… Нет, она не рассердилась, ни тени гнева не было на её лице. Ей просто нет дела до него, никакого дела! Но ведь был же вчерашний вечер? Он был, он был, что бы она ни говорила! Нет, наверное, никогда не сможет он понять, какими путями идут желания женщин.

Иван встал с дивана, взглянул на букет и горько рассмеялся. Дурак, на Красногорку ходил, столько шуму наделал! Он вышел на балкон и бросил букет на соседскую половину: раз он предназначался для Матюшиной, пусть там и лежит. Потом крепко закрыл дверь и принялся наводить порядок в комнате… Он забудет Любовь Максимовну, забудет навсегда, он выбросит из сердца эту любовь, как выбросил сейчас букет. Силы на это хватит.

Но сделать это оказалось значительно труднее, чем решить. Он не спал всю ночь: вчерашний вечер минута за минутой проходил в его памяти, и сердце болело от чувства незаслуженной обиды.

На работу он пришёл бледный после бессонной ночи, но сосредоточенный и подтянутый. Что бы там ни творилось на белом свете, какие бы измены и подлости ни существовали, а Железняк не позволил себе раскиснуть. Он работал, весь отдаваясь работе, как будто забываясь в ней.

Но прошли восемь часов работы. Отгудели гудки, пришлось идти домой. Иван мужественно пошёл. Он заранее решил, как будет вести себя, если встретит Матюшину: сдержанно поклонится — и всё. Но, к счастью, в следующие несколько дней им не пришлось встретиться.

Железняку нестерпимо хотелось пойти в кафе, хоть одним глазком взглянуть на свою любимую, но он не мог себе этого позволить и не позволил. Он выходил на балкон, смотрел направо — двери всегда были закрыты, и увядший букет роз лежал всё на том же месте, словно его никто не заметил.

Однажды утром они столкнулись на площадке, и, встретив вопрошающий, молящий взгляд Железняка, Матюшина резко сказала:

— Я запрещаю тебе, понимаешь, даже думать запрещаю о встрече со мной. Мы останемся друзьями, знакомыми или навсегда поссоримся, как хочешь. Но это больше никогда не повторится.

Матюшина круто повернулась и сбежала вниз по лестнице, не дав сказать Железняку ни слова, и снизу крикнула:

— Запомни это навсегда!

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

У входа в парк Пушкина появилась огромная афиша: «Бокс — первенство добровольного спортивного общества «Авангард». Соревнования продлятся пять дней. Финал в субботу, 24 июля. Начало в 7 часов».

Железняк прочитал и отвернулся. Раньше эти соревнования наверняка заинтересовали бы его, а сейчас он остался равнодушным. Сердце его болело, и невозможно было успокоить эту боль. Только работа помогала ему забыться. Иван даже жалел, что смена коротка, что она не заполняет его дня целиком. Тогда он, приходя домой, сразу падал бы на кровать, засыпал мёртвым сном и не думал бы о Любови Максимовне, не вспоминал холодного, равнодушного взгляда, каким окидывает она его при случайных встречах.

В эти душные июльские вечера его невольно тянуло к книгам. Он читал о Чапаеве и Зое, об Оводе и Маресьеве, о Фоме Гордееве и Печорине, читал без системы и порядка, но восхищаясь от всего сердца. Часто Иван откладывал книгу в сторону, раздумывая над извилистыми линиями человеческих судеб. Писателю, очевидно, всё понятно, а вот в жизни всё бывает куда сложнее…