Избранные произведения в 2-х томах. Том 2

Я сразу же понял, что мне ни за что в жизни не добиться такого успеха, какой выпал на долю директора, но надеялся, что истинные знатоки среди публики оценят моё выступление. И я не обманулся в своих ожиданиях.

Когда показывали черепаху, я завёл речь о сухопутных животных. И начал ещё с Ноя, взявшего с собой в ковчег по паре от каждой твари, не могущей обитать в воде. Но показ зверей шёл вяло, публика приуныла. Куница и соболь тоже не имели должного успеха, хотя я не преминул сообщить, сколько этих бесценных звериных шкурок надела на себя царица Савская, когда отправилась с визитом к Соломону. Впрочем, с этой минуты дело пошло на лад: вдохновившись этим библейским сюжетом и двумя стопками водки, я стал говорить плавно и красноречиво; отложив свои бумаги в сторону, я начал импровизировать, а когда я кончил, в зале раздались крики «браво» и весь зал захлопал.

- Там за занавесом стоит водка! - шепнул мне директор.

Я зашёл за занавес и увидел рюмку. Рядом с ней стояла бутылка. Я присел на стул.

Между тем директор вывел нового зверя и стал ждать меня. Я снова налил себе водки и снова сел на стул. Очевидно, директору надоело ждать и он сам начал что-то объяснять на своём чудовищном шведско-норвежском диалекте. К ужасу своему, я вдруг услышал, что он уже показывает гиену, - хуже того, он оговорился и назвал её барсуком. Тут меня взяло зло. Выбежав на сцену, я отстранил директора и сам взял слово. Гиена была, что называется, коронным номером спектакля, и, чтобы вывезти его, я должен был превзойти себя по части красноречия. Но с той самой минуты, как я вышел на сцену и отстранил директора, я завоевал симпатии публики. Я начисто зачеркнул всё, что он до меня говорил, заявив, что он в жизни своей не видел гиены, и затем начал рассказывать о коварстве этого хищного зверя. Водка сделала своё дело, я был необыкновенно воодушевлён. Я сам слышал, что говорю всё ярче и горячее, а гиена стояла у ног директора и терпеливо моргала крошечными глазками. «Крепче держите её! - крикнул я директору. - Она сейчас кинется на меня, она выпустит мне кишки! Приготовьте пистолет - вдруг она вырвется!»

Наверно, директор сам начал нервничать, он потянул к себе гиену - верёвка оборвалась, и зверь проскользнул у него между ног. Из зала донёсся вопль женщин и детей, и половина зрителей повскакала с мест. В этот миг напряжение публики достигло предела. Но тут гиена засеменила через всю сцену и снова юркнула в свою клетку. Директор с треском захлопнул за ней дверцу.

Все мы вздохнули с облегчением, и двумя-тремя словами я заключил конферанс. На этот раз мы счастливо отделались, заявил я. Сегодня же вечером мы раздобудем для зверя тяжёлую железную цепь. Я поклонился и покинул сцену.

Тут грянули аплодисменты, поднялся невероятный шум, и публика кричала: «Конферансье! Конферансье!» Вернувшись на сцену, я снова раскланялся и, по правде сказать, имел необыкновенный успех. Вся публика - от первого до последнего зрителя - проводила меня аплодисментами. Но кое-кто всё же хохотал.

Директор был очень доволен, он искренне благодарил меня за помощь. Надо думать, я надолго обеспечил ему полный сбор.

Собравшись домой, я обнаружил, что у входа меня поджидает человек. Это был тот самый билетёр из Паркового павильона. Он видел наш спектакль и пришёл от него в восторг. Он громко расхваливал мой ораторский талант, говорил, что мне ни в коем случае нельзя отказываться от выступления в Парковом павильоне, самое время заново назначить лекцию, теперь, когда люди уже знают, что я за человек. Хорошо бы, например, повторить в павильоне конферанс про гиену, особенно, если я приведу с собой зверя.

Однако на другой день директор - этот бессовестный человек - не захотел отдавать мне деньги. Если я не дам ему письменное обязательство, что повторю конферанс, он не станет платить - хоть в суд на него подавай! Каков жулик, каков мошенник! Наконец мы поладили на следующем: он заплатит мне пять крон. Вместе с тремя, которые он выдал мне раньше, это составит восемь, и на эти деньги я смогу вернуться в Христианию. Но за это он возьмёт себе текст конферанса, который я сочинил. Мы долго спорили на этот счёт, уж очень мне не хотелось оставлять ему мою речь на предмет чистейшей профанации. С другой стороны, это, несомненно, была его собственность, ведь он заплатил за неё деньги. Вот почему я, в конце концов, уступил. Он очень высоко ценил моё сочинение.

- Никогда в жизни я не слыхал подобной речи, - сказал он, - взять, к примеру, вчерашний вечер, - она потрясла меня больше любой проповеди.

- Вот видите! - отвечал я. - Это и есть власть литературы над душами!

Больше я ничего ему не сказал. В полдень я сел в поезд, который повёз меня назад, в Христианию.

¹

Драммен - город и порт на юго-востоке Норвегии, на берегу Драмс-фьорда, при впадении в него р. Драмс-Эльв.

²