Избранные произведения в 2 томах. Том 1. Саламандра

Я умолк, рассеянно глядя на чернеющий у наших ног табор гондол, лодок и моторных суденышек. Уже совсем стемнело. Как по знаку, данному свыше невидимым взмахом руки, внезапно вспыхнули электрические дуги в светильных шарах, лампах и фонарях, а с площади Св. Марка поплыла серенада, исполняемая капеллой — Венеция отмечала наступление сумерек достойным ноктюрном. В лагуне здесь и там ожили, пришли в движение блуждающие сигнальные огоньки. На одном из военных кораблей, бросившем якорь напротив мола в акватории острова San Giorgio Maggiore, отмечали именины адмирала; по сему поводу судно было украшено флагами и торжественной иллюминацией. От Punta della Salute, по ту сторону канала, взмывали к небу веретена ракет, взрывались ливнем искр огненные фонтаны и букеты; на Лидо длинной цепочкой огней и лампочек засверкала вечерняя рампа набережной…

Оторвавшись наконец от залива, взор мой встретился с испытующими глазами Инес. Какое-то время я спокойно выдерживал их взгляд. Затем с моих губ сорвался неожиданный вопрос:

— Вы верите в ворожбу?

Она схватила меня за руку и с оттенком изумления спросила:

— Почему вам взбрело это в голову именно сейчас? Вы читаете в чужих душах?

— Отнюдь, просто вырвалось как-то само собой, непроизвольно. Мыслям не прикажешь, приходят невесть откуда и невесть зачем.

Она живо возразила:

— О нет! В данном случае вы заблуждаетесь. Я как раз думала о старой цыганке из Астурии, которая нагадала мне преждевременную кончину мужа.

— А потом ваши мысли передались мне, — заключил я.

— Do you know something about painter-medium Luigi Bellotti? — вдруг явственно донесся до нас обрывок разговора за соседним столиком.

Там сидели двое мужчин: один в клетчатом костюме, с моноклем, тщательно выбритое лицо выдавало типичного англичанина, что же касается второго, то восстановить его генеалогическую линию было затруднительно.

— Вот вам еще одна игра случая, — заметила донья Инес. — Эта фраза из диалога наших соседей как бы продолжает затронутую нами тему, а кроме того, она кое-что мне напомнила.

— Какое отношение имеет художник Беллотти к предмету нашей беседы?

— Как, вы не слышали о нем?

— Увы.

— Это феноменальный медиум, входя в транс, он рисует с завязанными глазами картины, поразительно напоминающие манеру старых итальянских мастеров. Я читала о нем недавно любопытную статью в «La Tribuna».

— Пока не вижу никакой связи.

— Сейчас увидите. Так вот, этот Беллотти якобы общается с потусторонним миром и время от времени слышит голоса умерших.

Я взглянул на нее с иронией.

— И вы верите в сказки о «духах»?

— Ну, назовем это перевоплощением его подсознательного «я», если вас так больше устраивает. Во всяком случае, прочтя статью в «La Tribuna», я решила повидаться с господином Беллотти. Надеюсь, с помощью своих «голосов» он откроет мне что-нибудь из моего будущего.

— Ах вот как, понимаю — стало быть, это тоже из разряда ворожбы.

— Разговор этих двух господ напомнил мне о моем намерении — я осуществлю его в ближайшие же дни. Вы пойдете со мной, не так ли?

— Как это пойду? Разве Беллотти живет здесь поблизости?

— Он постоянно живет в Венеции, возле calle della Rosa. Итак, согласны составить мне компанию?

— С превеликим удовольствием. С некоторых пор я заметил, что ступил на тропу необычных событий.

— Так бывает в жизни: вдруг после череды дней серых, рутинных наступает полоса удивительных происшествий. Мне, к примеру, внутренний голос подсказывает, что я живу в преддверии чего-то решающего в моей судьбе. Кто знает, возможно, знакомство с вами, signor Polaсco, первое звено в этой цепи.

— Не смею надеяться, — улыбнулся я. — Слишком большая честь для меня.

— Какая скромность! Я в нее ни капли не верю. Просто в вас говорит прирожденное мужское плутовство.

На меня полыхнул обезоруживающий взгляд бриллиантовых ее очей.

Вот так, в беседе, скоротали мы вечер, даже не заметив, как стрелки висевших на стене часов подкрались к десяти.

— Por Dios! — воскликнула она, внезапно спохватившись. — Пора возвращаться домой.

И мы покинули кафе; миновали riva, потом мол, оставили позади толпу, теснившуюся на piazzetta, и выложенное мрамором каре перед собором Св. Марка, а затем, пройдя под аркой Torre dell’Orologio, свернули на Merceria.