Избранные произведения. В 3 т. Т. 1: Место: Политический роман из жизни одного молодого человека

─ А кто оправдается за реки русской крови… ─ крикнул Коля, ─ крепостное право и так далее… Русский народ сам замучен и страдает…

─ Так почему ж ты порвал со своим отцом? ─ уж окончательно теряя самообладание, крикнула Маша.

─ Я порвал с ним за то, что он сталинский стукач и иуда, а не за то, что он русский патриот, ─ крикнул Коля, ─ вот так… Да он и не русский патриот… Ты, Машка, ошиблась… И если ты его за это ненавидишь, за русский патриотизм, то ошиблась…

─ Вы антисемит? ─ спросила Лира, поглядев на Колю свысока, но тон и форма ее вопроса вышел глупый настолько, что Коля расхохотался, правда, первоначально искренне, а потом (хохотал он долго) уж явно с некоторой натяжкой.

─ А идите вы все к черту, ─ сказал Коля, ─ Гоша, пойдем отсюда, они нам еще обрезание сделают.

Такого я от Коли не ожидал, и вообще я его слышал впервые в этом ракурсе. Несмотря на общение со Щусевым, я не помню, чтоб тот при Коле что-либо говорил впрямую на подобные темы (мне даже казалось, что Щусев опасается), а неприязнь Коли к пионеру Сереже Чаколинскому, который по всякому поводу употреблял антиеврейские выкрики, создавала у меня впечатление, что Коля его не любит также и по этой причине. Должен, однако, ради справедливости заметить, что Коля, конечно же, пребывал в некоем юношеском противоборстве не столько с просемитской идеей, сколько с людьми, эту идею проповедующими, людьми, которые ему чисто физически не нравились. Ему неприятно было также, что сестра его Маша хочет увлечь его своей просемитской идеей и совершенно игнорирует личные Колины воззрения, точно он еще сопляк и мальчишка.

Брат и сестра стояли теперь друг против друга, снова, как на даче, крайне похожие, но теперь гнев не объединял, а разъединял их.

─ Так идешь, Гоша? ─ снова повторил Коля, но, глянув на меня, тут же заметил: ─ Хотя ты ведь влюблен в Машку… И черт с тобой, не буду тебе мешать…

Он бросился в переднюю, ткнулся в дверь, подергал ее, наконец справился с замком и выбежал. Я слышал, как шаги его протарахтели по лестнице и как хлопнула внизу дверь парадного. Я испугался, не обратит ли свой гнев Маша и против меня из-за публичных Колиных слов о моей влюбленности, но она эти Колины замечания опустила, словно не расслышала.

─ Извините меня, ─ сказала Маша, ─ извините, что я привела сюда брата. Он еще с детства сильно искалечен духовно. Тут и я виновата, но особенно родители, отец.

─ Да, ─ сказал Анненков, ─ это лишь подтверждает необходимость главную работу развернуть среди юношей.

─ Согласно современным психологическим исследованиям, ─ сказал Виталий, ─ основа духовного фундамента формируется к трем-четырем годам…

─ Ты хочешь сказать, что мы должны проповедовать любовь к евреям младенцам? ─ сказала Маша. Она была явно угнетена духовно, а значит, раздражена, да и к тому ж, как мне показалось, недолюбливала Виталия.

─ Представь себе, ─ вступилась за своего кавалера Лира, ─ дети подвергаются дурному воздействию именно в семье и именно с младенчества… Я где-то читала, что когда во время кишиневского погрома 1903 года евреям забивали в голову столярные гвозди, ребята совсем младенческих возрастов были со своими родителями и некоторые даже на руках… Совсем рядом с истязаемыми жертвами.

─ Зачем такие древние примеры? ─ сказал Виталий. ─ Недавно в моей школе ребята шестого класса выбили из рогатки глаз своему однокласснику еврею. А власти это дело постарались замять. Вот о чем, я считаю, надо написать листовку.

─ Ребята вообще дерутся, ─ сказала Маша, ─ особенно в этом возрасте. Так что повод для листовки явно неудачный.

─ Я тебя не совсем понимаю, ─ по-женски непоследовательно возразила Лира, ─ Саша (этот Саша Иванов безусловно их идейный вождь), Саша как раз всегда настаивал на том, чтоб примеры наших листовок были из сегодняшнего дня. (Уж не ревнует ли она Машу к Иванову?) Впрочем, ─ посмотрев на меня, сказала Лира, ─ впрочем, об этом не стоит при посторонних.

─ Во-первых, этот человек пришел со мной, ─ сказала Маша (после этих слов у меня сладко заныло сердце), ─ а во-вторых, ты… вы забываете самую основу нашей деятельности…

─ Да, да, Лира, ─ неожиданно поддержал Виталий Машу, может быть, в перепалке между этими двумя женщинами ощутив какое-то противоборство их за Сашу Иванова и потому из ревности приняв сторону противницы своей дамы. ─ Да, Лира, ─ продолжал он, ─ тут уж ты неправа… Основа нашей деятельности ─ полное отсутствие конспирации… Полная легальность… Мы не подпольная организация, а добровольное общество содействия тем статьям конституции, где говорится о расизме и об антисемитизме. Выпускает же добровольное общество содействия армии свою газету. Так же и мы должны выпускать свою листовку. И никаких тайн.

─ Вот и дождались, ─ сказала Лира. ─ Саша арестован, да и кто знает, что нас ждет.

─ Саше предъявлено обвинение в хулиганстве, ─ сказала Маша, ─ обвинение, совершенно общества не касающееся.

─ Ваш идеализм меня поражает, ─ сказала Лира Маше, но при этом демонстративно отвернулась от Виталия. Между ними явно назревало выяснение отношений.