Избранные произведения в одном томе

Найтли я увидел в коридоре. Он всегда выглядел неуместно на фоне всех тех полицейских. Прилизанные волосы, изборожденное глубокими морщинами бледное лицо и седые усы делали его старше, чем на самом деле. Найтли носил очки в толстой черной оправе с прямыми дужками, которые облегчали ему снятие очков до половины перед тем, как он собирался что-нибудь сказать вам или показать, а затем, чтобы подчеркнуть свои слова, он резким движением возвращал их на нос. Расчет времени и исполнение были отработаны до совершенства. Я еще ни разу не видел, чтобы он промазал мимо носа. Спустился Найтли, чтобы забрать меня. В руке он держал металлическую коробку с пленкой диаметром около восьми дюймов.

— Думаю, вы согласитесь, — очки уже почти покинули его лицо, и он смотрел поверх них, — что ваше путешествие сполна оправдало себя.

Очки вернулись на место, маленькие изображения дверного проема отразились в линзах. Он тяжело погремел жестянкой и повел меня в свой кабинет. Места здесь было в обрез, как в очень многих кабинетах Скотленд-Ярда. Я закрыл за собой дверь. Найтли принялся убирать кипы бумаг, папок и карт с письменного стола размером с колено, который занимал большую часть помещения.

Неизвестно откуда появилась старая карга с чашкой мутного кофе на влажном металлическом подносе. Мне хотелось сказать ей, что ее разыскивали, но я обуздал свой порыв. Найтли раскурил старую черную, покрытую нагаром трубку и наконец, после того как мы обменялись любезностями насчет британских совещаний, откинулся назад и приступил к делу.

— Дом с привидениями. — Он улыбнулся, потирая мундштуком трубки усы. — Эти люди, — Найтли всегда называл городскую полицию «эти люди», — проделали для вас очень большую работу. «Отпечатки пальцев». Обычно мы проверяем только за пять лет, кроме случаев убийства и измены, для них и для вас мы проверили всю коллекцию за восемнадцать лет. — Он помолчал. — Затем они проверили специальные подборки, подборки «с места преступления», картотеку индийских моряков… — Найтли ткнул спичкой в чашечку своей трубки и втянул щеки. — Дезертиров с судов и святотатцев. — Он снова помолчал. — Ничего нигде. Научная экспертиза, — он постучал указательным пальцем, — мы сделали обычные анализы. Старые пятна крови были группы «0», но с другой стороны, у сорока двух процентов населения в стране группа «0»…

— Найтли, — перебил я, — ваше время ценно, мое тоже, я все это знаю. Просто скажите мне то, ради чего вы прислали сообщение.

— Процедура: внешний вид дома. — Он побарабанил следующим пальцем. Я понял, что это бесполезно. Мне придется услышать все. Заставить Найтли немедленно перейти к кульминации было все равно что пытаться достать из бутылочки аспирин, не вынув прежде вату. Он поведал мне обо всем: перекопанный на восемнадцать дюймов в глубину огород, обследование миноискателем полов, обшивки и штукатурки и сада. Он перечислил обнаруженные ими книги и баллоны с кислородом, консервированные продукты и сложные привязные ремни безопасности, привинченные к резервуару. — И только тогда, сэр, мы нашли эту коробку с кинопленкой. Не думаю, чтобы ее вообще прятали. На самом деле сначала мы подумали, что, должно быть, ее принесли с собой ребята из судебно-научного отдела.

К этому моменту я догадался, что Найтли говорит о жестяной коробке. Я протянул руку в надежде, что он передаст ее мне. К сожалению, нет. Найтли пленил слушателя и отпускать его не собирался.

— Мы проверили все оборудование, затем я решил, что если они носили вещи в машины, стоявшие на подъездной дорожке, и очень спешили… а они, без сомнения, очень спешили. — Я кивнул. Найтли встал, изображая для меня, как это было. — Выходя с полными руками вещей…

— Каких вещей? — спросил я. Мне было интересно познакомиться с миром фантазий Найтли; в такой день, каким складывался этот, меня радовала любая возможность отвлечься.

— Ах… — Найтли наклонил голову набок и посмотрел на меня. Повторил: — Ах… — Он был похож на сомелье в «Тур д’Аржан», которого просят принести бутылку дешевого, непритязательного алкоголя. — Это вам придется сказать мне, сэр, каких вещей.

— Тогда давайте скажем «кораблей в бутылках», — ответил я.

— Военных кораблей, сэр?

— Да, ядерных подводных лодок, ракетных комплексов морского базирования, плавучих учебных лодок «Кока-Колы», адмиральских катеров из цветной секции журнала «Лайф», транспортных судов со сменными фильтрами для думающих людей, психологически устаревших танкеров и кораблей для поставки пончиков глубокой заморозки.

— Да, сэр. — Найтли сделал вид, что его трубка потухла, и забренчал спичечным коробком над чашечкой трубки, устраивая целое представление из раздувания в ней красной искры жизни. Его щеки втягивались и надувались. Он посмотрел на меня, слабо улыбнулся и сказал: — Вероятно, вам будет приятно это услышать, сэр. — Он открыл коробку и извлек бобину с четвертьдюймовой пленкой. — Однако помните, сэр, я не говорю, что они принадлежат жильцам.