Избранные произведения в одном томе

— С такой жизнью недолго стать циником, — заметила Кэтлин. — Вы не собирались снимать меня в кино?

— Нет.

— Вот и хорошо. Я ведь не актриса. В Лондоне ко мне как-то подошли в отеле «Карлтон» и пригласили на пробную съемку, но я поразмыслила и отказалась.

Все это время они стояли почти недвижно, словно ему через миг уходить, а ей — возвращаться в дом.

— Чувствую себя как сборщик налогов, — рассмеялся вдруг Стар. — Застрял на пороге и не даю закрыть дверь.

Кэтлин тоже улыбнулась.

— К сожалению, в дом вам нельзя. Может, я возьму жакет и посидим здесь?

— Не стоит. — Он и сам не понимал, что за чувство подсказывало ему уйти. Увидит он ее, нет ли — так будет лучше. — Придете на студию? Не обещаю быть вашим гидом, но если захотите у нас побывать — непременно звоните.

Тонкая, как волосок, складка пролегла между ее бровей.

— Не знаю. Но все равно спасибо за приглашение.

Он понял, что ее что-то держит и она не придет. Внезапно она от него ускользнула; оба почувствовали, что миг исчерпан. Ему пора уходить — в никуда, с пустыми руками. Обыденно говоря, он не знал ее телефона или даже фамилии, и сейчас казалось немыслимым о них спрашивать.

Она проводила его до машины; ее лучистую красоту, неизведанную и новую, Стар ощущал чуть ли не кожей — хотя когда они вышли из тени, их разделяло полшага пространства, залитого лунным светом.

— Неужели все? — вырвалось у него.

На ее лице отразилось сожаление, однако губы чуть дрогнули, изогнувшись в тайной улыбке — словно колыхнулся занавес у запретного порога.

— Надеюсь, мы еще увидимся. — Ответ прозвучал почти как дань вежливости.

— Будет печально, если нет.

На миг повеяло отчуждением, но когда Стар развернул машину в ближайшем проулке и тронулся в путь, Кэтлин еще стояла у дома — и он помахал ей рукой, вдруг ощутив прилив сил и порадовавшись тому, что в мире еще есть красота, не рассортированная по студийным картотекам.

Дома, пока дворецкий заваривал чай в русском самоваре, на Стара навалилось одиночество — тяжкой отрадой вернулась старая боль. Два сценария, оставленные на вечер, ждали своего часа; когда-нибудь он воплотит их на экране, реплику за репликой, а пока, раскрывая первый из них, он чуть помедлил, вспомнив Минну, и потянулся к ней мыслью — все пустяк, с тобой никто не сравнится, прости…

Вот таким, в общих чертах, был один день из жизни Стара. Болезнь он держал в тайне, и я не знаю, давно ли она началась — отец лишь упомянул, что Стар раза два терял сознание в тот месяц. Про обед мне рассказал принц Агге, впечатленный намерением Стара сделать неокупаемую картину — намерением необычайным, если учесть личности партнеров и тот факт, что Стар владел большой долей акций и по контракту его доход напрямую зависел от прибыли фирмы.

Многое рассказал Уайли Уайт — и я ему верю: настрой Стара он чувствовал остро, испытывая к боссу нечто среднее между завистью и восхищением. Что до меня — я тогда была влюблена в Стара по уши, так что о моей объективности судите сами.

Глава 5

Неделю спустя, свежа и юна как ясное утро, я отправилась к нему на студию. Уайли за мной заехал, я вышла в костюме для верховой езды: Стар должен подумать, что я скакала по росным лугам чуть не с рассвета.

— Нынче утром брошусь Стару под машину, — объявила я.

— Может, проще под эту? — мотнул головой Уайли. — Лучший подержанный драндулет из всех, в каких ездил Морт Флайшекер.

— Ни за что, — отрезала я. — У вас жена на восточном побережье.

— Все в прошлом, в прошлом. Самомнение — ваш козырь, Сесилия: не будь вы дочерью Пата Брейди, на вас бы никто и не взглянул.

Колкости мы в отличие от материнского поколения принимаем спокойно: замечания от ровесников не имеют ровно никакой цены. Нас убеждают быть современнее, женятся на деньгах, порой и мы убеждаем в том же. Все стало проще. Или, по нашей тогдашней присказке, верно обратное?..

Впрочем, когда при подъеме по каньону Лорел я включила радио и оттуда понеслось «Слышишь, как сердце стучит», я решила не верить Уайли. Лицо у меня хоть и округлое, но с правильными чертами, кожа мягкая (иным только дай случай прикоснуться), красивые ноги и совершенно никакой нужды в бюстгальтерах. Нрав, правда, далек от ангельского, но тут уж не Уайту меня судить.

— Здорово я придумала — зайти утром, да?

— Еще бы. К самому-то занятому человеку в Калифорнии. Он точно оценит. Лучше б и вовсе поднять его в четыре утра.

— В том-то и фокус. К вечеру он устает, да еще весь день перед глазами одни актрисы, и не все из них уродины. А я появлюсь с утра пораньше и задам нужный настрой.

— Слишком уж цинично.

— А что вы предлагаете? Только без грубостей.

— Я вас люблю, — начал он неубедительно. — Люблю вас больше ваших денег, что само по себе немало. Может, ваш папенька повысит меня до продюсера?

— Я могла бы выйти замуж за йельского выпускника и роскошно жить в Саутгемптоне.