Избранные произведения в одном томе

А потом он очутился в кабине, где, как в новеньком автомобиле, пахло длинными мономерными цепочками — привычный аромат техники новейшей чеканки. Позади него — девушка, безвольная кукла, спеленутая в коконе противоперегрузочной сетки. Конрою пришлось заплатить дополнительные бабки торговцу оружием в Сан-Диего, чтобы тот установил эту сетку позади пилотской. Самолет дрогнул, оживая, когда Тернер заворочался, устраиваясь поудобнее в своей сетке. Он пошарил в поисках кабеля, нашел его, вырвал из разъема микрософт и воткнул на его место коннектор интерфейса.

Знание вспыхнуло в голове, как заставка компьютерной игры, и Тернер подался вперед, ощущая себя самолетом, да и, по сути, став им — чувствуя, как перестраивается под ним в стартовую позицию гибкая посадочная рама, как мягко гудят сервоприводы, закрывая фонарь кабины. Противоперегрузочная сетка вздулась вокруг него, жестко фиксируя конечности; в правой руке все еще был зажат револьвер.

— Вперед, мать твою!

Но самолет и так все понял. На Тернера навалилось ускорение, и он погрузился во тьму.

— Вы были без сознания, — сказал самолет.

Смоделированный чипом голос смутно напоминал голос Конроя.

— И сколько же?

— Тридцать восемь секунд.

— Где мы?

— Над Нагосом.

Зажегся верхний дисплей, высветив дюжину постоянно изменяющихся фигур, а поверх них — упрощенную карту района «Аризона — Сонора».

Небо побелело.

— Что это?

Молчание.

— Что это?

— Сенсоры определяют взрыв, — сказал самолет. — Мощность как у тактической ядерной боеголовки, но электромагнитное излучение отсутствует. Эпицентром разрушения является точка нашего взлета.

Белое сияние поблекло и исчезло.

— Отменить курс, — приказал Тернер.

— Курс отменен. Прошу дать новые координаты.

— Хороший вопрос, — протянул Тернер.

Он не мог повернуть голову, чтобы взглянуть на девушку у себя за спиной. Как она там, жива ли?

Глава 15

Шкатулка

Марли снился Ален… сумерки над лужайкой полевых цветов. Он баюкал ее голову на сгибе локтя, потом нежно погладил по волосам и сломал ей шею. Лежа неподвижно в траве, она прекрасно сознавала, что он делает. Он целовал ей лицо и плечи. Он забрал у нее деньги и ключи от комнаты. Звезды стали огромными, будто приклеенными над сочной яркостью полей, а она все чувствовала его руки у себя на шее…

И проснулась. Утренний аромат кофе, квадраты солнечного света, разбросанные по книгам на столе Андреа, успокаивающе знакомый утренний кашель подруги — это Андреа прикуривает от конфорки свою первую утреннюю сигарету. Стряхнув темные краски сна, Марли села на кушетке в гостиной подруги, обхватив руками колени поверх темно-красного стеганого одеяла. После Гнасса, после полиции и репортеров ей никогда не снился Ален. Или, если и снился, пришло ей в голову, она подсознательно отфильтровывала эти сны, стирала их, прежде чем проснуться. Она поежилась, хотя утро было теплое, а затем отправилась в ванную. Вот уж чего она не хотела бы — чтобы ей еще когда-нибудь приснился Ален.

— Пако сказал, что Ален пришел на нашу встречу с оружием, — сказала она, когда Андреа протянула ей голубую эмалированную кружку с кофе.

— Ален был вооружен? — Разрезав омлет, Андреа сдвинула половину на тарелку Марли. — Что за дурацкая мысль. Это все равно как… как вооружить пингвина. — (Подруги рассмеялись.) — Ален не из таких, — сказала Андреа. — Он отстрелил бы себе ногу посреди очередной страстной тирады о ситуации в искусстве или о сумме ресторанного счета. Он, конечно, тот еще мерзавец, этот твой Ален, но это ни для кого не новость. На твоем месте я больше бы беспокоилась из-за этого Пако. Какие у тебя основания верить ему на слово, что он работает на Вирека? — Она проглотила кусочек омлета и потянулась за солью.

— Я его видела. Он там был, в конструкте Вирека.

— Ты видела картинку, просто изображение — изображение ребенка, который был слегка похож на этого парня.

Марли смотрела, как Андреа ест, а ее завтрак остывал на тарелке. Как описать чувство, охватившее ее, когда она уходила от Лувра? Эту уверенность в том, что теперь ее окружает нечто, с расслабленной точностью отслеживающее каждое ее движение, что она стала центром внимания со стороны по крайней мере одной из частей вирековской империи?

— Он очень богатый человек, — начала она.

— Вирек? — Положив нож и вилку на тарелку, Андреа принялась за кофе. — Я бы сказала, да. Если верить журналистам, он самый богатый индивидуум на планете. Точка. Богат, как какое-нибудь дзайбацу. Но индивидуум ли он — вот в чем загвоздка. В том же смысле, что ты или я? Ответом будет «нет». Ты разве не собираешься есть?

Марли начала механически отрезать и подносить ко рту куски омлета, а Андреа продолжала:

— Тебе стоит глянуть рукопись, над которой мы работаем в этом месяце.

Не переставая жевать, Марли вопросительно подняла брови.