Избранные произведения в одном томе

Убегая от убийцы, от его пистолета и его глаз, от жуткой, с золотым высверком, ухмылки, сжимая связанными руками плоский темно-серый футляр, Шеветта заметила, что бегут и все остальные, только они бегут от начинающейся грозы, от первых, почти еще теплых капель дождя. Вот Скиннер, он, конечно же, знал о ненастье заранее, у него же есть этот здоровый, в футляре, как колесо допотопного парохода, барометр, он всегда следит за погодой. Скиннер, жив ли он там, в своем гнезде, на самой верхотуре моста? Другие тоже, наверное, знали, но это тут стиль такой — дождаться дождя, а затем от него улепетывать, задерживаться ради каких-нибудь последних дел, последней затяжки, последнего покупателя. В это время — лучшая торговля, люди покупают, почти не задумываясь, некогда им задумываться. Потом, правда, кое-кто гибнет — если гроза окажется слишком уж сильной, и не всегда это новички, никому не знакомые люди, остающиеся снаружи и цепляющиеся, вместе со своим жалким скарбом, за стены, за лотки убежавших домой торговцев, за что придется. Иногда, если ветер сильный и под каким-нибудь таким подходящим углом, в воду рушатся целые секции с обитателями и со всем; Шеветта не видела еще такого ни разу, только слышала. Странное дело, редко кто из новичков спускается на нижний уровень, где нет дождя и ветер слабее, а ничто ведь им не мешает, и никто.

Шеветта провела тыльной стороной ладони по губам, взяла у Найджела банку, сделала один глоток и тут же ее вернула — теплое пиво не лезло в горло. Найджел вытащил изо рта зубочистку с явным намерением глотнуть пива, но передумал и поставил банку на стеллаж, рядом с паяльной лампой.

— Что-то у тебя не так, — сказал он. — Сильно не так, я же чувствую.

Шеветта помассировала запястья. На тех местах, где находились недавно пластиковые наручники, быстро вспухали красные влажноватые рубцы.

— Да… — она заметила свой керамический нож, взяла его, машинально закрыла и спрятала. — Да, сильно не так…

— А что не так, что случилось?

Найджел мотнул головой, стряхивая упавшие на глаза волосы, — движение лохматого встревоженного пса. Потрогал кончиками пальцев один непонятный инструмент, другой. Его руки казались чем-то самостоятельным, отдельным — бледные, грязноватые зверьки, ловкие и безгласные, способные быстро, безо всякой помощи со стороны разрешить проблемы, непосильные для самого Найджела.

— Ясно, — решил он, — это японское дерьмо расслоилось, как ему и полагается, и ты…

— Нет.

Шеветта почти его не слышала.

— Сталь. Курьеру, при его-то работе, нужен стальной велосипед. Тяжелый. С большой корзинкой впереди. А не туалетная бумага, обмотанная каким-то там дурацким арамидом. Он же ничего, считай, и не весит, велосипед этот твой. А что, если ты столкнешься с автобусом? В-в-врежешься в-в з-заднюю стенку? У т-тебя же м-м-масса больше, ч-чем у в-велосипеда, п-перелетишь ч-через руль, расшибешь г-г-г… расшибешь с-себе…

Руки плясали в воздухе, изгибались и сплетались, демонстрируя кинематику придуманной Найджелом аварии. Шеветта подняла глаза и увидела, что он дрожит.

— Найджел. — Она встала. — Эту штуку надели на меня просто так, ради шутки. Есть тут один такой юморист. Вот так оно все и было, ты понимаешь?

— Она двигалась, — неуверенно возразил Найджел, — я точно видел.

— Не очень удачная шутка, не очень смешная. Но я знала заранее, к кому нужно обратиться. К тебе. И ты все сделал, быстро и хорошо.

Найджел смущенно мотнул головой, длинные лохмы снова упали ему на глаза.

— Хорошо, что у тебя был этот ножик, здорово режет. — Он замолчал и нахмурился. — Только все равно ножик должен быть стальной…

— Да, — кивнула Шеветта. — Мне нужно идти.

Она наклонилась и взяла банку из-под грунтовки.

— Выкину куда-нибудь. Извини.

— Гроза ведь, — забеспокоился Найджел. — Ты подождала бы, пока кончится.

— Нужно. Ничего со мной не сделается.

А если бы этот, золотозубый, нашел, куда она спряталась, — что бы тогда? Он бы и Найджела убил. Или изуродовал. Или перепугал.

— Я их разрезал — и вот. — В руке Найджела поблескивал красный шар.

— Выброси эту штуку.

— Почему?

— Посмотри. — Шеветта показала свои воспаленные запястья.

Найджел выронил шар, словно тот жег ему руку, и тщательно вытер пальцы о собственную грязную футболку.

— Ты не мог бы одолжить мне отвертку? Простую, не крест.

— Они у меня все изношенные… — бледные зверюшки радостно заплясали по нескончаемым полкам с инструментами, Найджел мрачно за ними наблюдал. — Все эти винты со шлицем, я их сразу выкидываю и заменяю. Шестиугольная головка под ключ, вот это — самое то…

— Мне и нужна изношенная.

Правая рука замерла, словно делая стойку, и ловко выхватила из залежей хлама желанную добычу — чуть погнутую, с черной рукоятью отвертку.

— То, что надо, — кивнула Шеветта, расстегивая один из карманов Скиннеровой куртки.

Отвертка лежала на почти молитвенно протянутых ладонях, глаза Найджела робко прятались в зарослях волос.

— Я… Ты… Ты мне очень нравишься.

— Да. — В одной руке Шеветты была гнутая отвертка, в другой — банка, полная блевотины. — Да, я знаю.