Избранные произведения в одном томе

Сколько нервов уходит на собрании, чтобы, извиваясь между мнениями, не приняв никакого решения, бежать к жене, к Авдотье, которая примет единственное решение: накормить, напоить и укрыть грудью.

Из решений осуществлять только то, что требует организм. А остальное — жуткие размышления над фразами, чудовищная изобретательность.

«Видите ли, приняв во внимание обе стороны, я все же позволю себе не поддержать ни одну…»

«Он был прав для своего времени. Она была права для своего времени, а сейчас, к сожалению, не выскажусь, нет у меня времени, и вообще у меня температура».

Ура! В больнице!

Живут и здоровеют принявшие решение.

Гибнут от инфарктов и инсультов они, которые двадцать четыре часа в сутки избегали и воздерживались, не подходили к телефону и умирали от страха, держась за место, добытое ими в результате высшей нервной деятельности.

Мальчики, себе дороже! Мальчики, либо поседеем от ответственности, либо умрем от ее избегания. Есть же смысл, ей-богу. Я вам невыразимо скажу, как легче станет.

Первый же человек, к которому подойдешь, — решит.

Очереди в приемной пропадут. Ловкачи, пробивалы, бандиты, нахалы, порожденные безответственностью и бюрократизмом, начнут таять. Мягкие, вежливые люди перестанут жить хуже других.

Так, товарищи, кому дано — давайте решать, кому не дано — не будем им мешать и выйдем к чертям собачьим.

Книжечки мои, книжечки, книжечки бедовые

Господи!

Вместо слова «Господи» надо придумать что-нибудь наше, антирелигиозное.

Например, «Солнышко!», «Зоренька!», «Маменька!», «Девоньки!».

Как я люблю писать книги от руки в едином экземпляре!

Как приятно — все вокруг пишут пьесы, оперетты, убирают хлеб, убирают квартиры, добывают мясо и масло, а я сижу посредине и пишу книги от руки.

Я пишу записные книжки и записки.

Я рисую фотографии.

Я леплю раковины.

Я изобретаю смертоносное, нет, не смертоносное оружие, ибо им я уничтожаю ВМС великих держав.

Господи, вы бы видели, какие они растерянные без ВМС.

Со всех танков, бронетанковых сил — БТС, СУ — я содрал башни с кишками, как у селедки, прицепил к ним навесные орудия для вспашки.

А танки знаете как пашут!

Армейские грузовички туда-сюда возят соки.

Вместо солдат в БДБ — морковки.

Подошел к берегу со страшным воем и выгрузил петрушку.

А линкоры, а крейсера сети ставят на глосика, на бычка.

Они же могут долго стоять на месте или ходить, пока бычок не клюнет. Тогда тяни, наматывай сети на башни двенадцатидюймовые, что на пятьдесят километров шпурляли очень вредный снаряд.

А теперь даем максимум оборотов и на башню — сеточку с рыбкой.

В капонирах очень мужественных военно-десантных сил кабанчики или козлы за той же колючей проволокой, потому что они не могут под дождем, а ВВС может.

Она крепкая, и, пока проржавеет, лет десять пройдет, тем более у всех «Жигули» под дождями, а эта вообще всепогодная непобедимая — пусть мокнет.

В перехватчиках кролики размножаются.

Ну просто через все отверстия расползаются.

А поросята под крыльями подвешены — на праздник.

Очень удобно опрыскивать поля с бомбардировщиков.

Это замечено.

Ввиду того, что там есть прицелы и не нальешь ДДТ на голову невинных людей.

Но как они растерялись, великие державы.

Люди, из которых состоят народы, просто за животы держались.

Потому что все жрут и пьют, а нечем же звенеть на международной арене.

Великая держава не та, где хорошо едят.

Это та, которая с другими разговаривает не торопясь и в случае чего может так врезать, что любая Бельгия юзом поползет либо сделает добрые глаза; а сама она пульнет в их сторону очень интересный прибор, меняющий в корне природу либо делающий народ печальным и невменяемым…

А с подводных лодок настропалились крабов собирать и у себя же внутри варить, потому что очень много места оказалось, когда убрали подслушивающую, подтрунивающую и подуськивающую аппаратуру.

И вообще, страны стали соперничать не силой, что приветствуется только между хулиганами, а умом, что не так интересно, но опять-таки поддерживается людьми, из которых до сих пор состоят народы.

А как петь стали люди, которые до этого составляли народы!

Они пели раскрепощенными голосами.

Очень музыкально, и где хотели, и сами решали, по каким газонам ходить, по каким не ходить.

Масса машин на улицах, и даже бронетранспортеры, что очень удобно, так как от столкновений не остается вмятин, только страшные искры, грохот — и поехали дальше.

И в отряд промышленных рабочих влилась армия классных специалистов, привыкших давать качество без суда и следствия.

Нет, нет, нет, как говорил сатирик, «кто что ни говори…».

Люди пели, писали друг другу книги и не очень размножались.

Ибо размножаются от плохой жизни, а не от изобилия.

И не надо в них так настойчиво стрелять.

У них есть масса естественных врагов, которые косят их, как хотят: несчастная любовь, правила уличного движения и сердечно-сосудистые заболевания.

Понял наконец

Для Р. Карцева и В. Ильченко

— А вы нам поставите в сро?

— А как же.

— И может быть, досро?

— Что значит, мобы… даже очень, мобы досро… Вероятно, мобыть, точно досро.