Избранные произведения в одном томе

Я человек суеверный: не подвожу итогов, не завожу архивов, не ставлю дат на сочинениях. Интерес к личной жизни деятелей искусств нам чужд, хотя там самое интересное, а моя автобиография для предъявления в разные организации, как бы я ее ни растягивал, умещается на одной странице.

Да! Родился в Одессе, где-то в 34‑м. Что-то вспоминается очень солнечное, пляжное, заполненное женщинами маминого возраста. Пока не грохнула война. Дальше — поезд, лопухи, Средняя Азия, школа, Победа, возвращение в Одессу, Институт инженеров морского флота, где и застал нас 53‑й год. Ренессанс! Бурный рост художественной самодеятельности. В Москве — студия «Наш дом», в Ленинграде — «Весна в ЛЭТИ», в Одессе — «Парнас‑2» (в отличие от древнегреческого номер 1).

В наш институт на вечера — как в «Ленком» в Москве: давка, слезы. Мы с Виктором Ильченко играем миниатюры. Ведем концерты. По поручению комсомола я начал писать. После страшного раздолба начал писать смешно, вернее, не смешно, смешно я никогда не писал, а грустно, что и вызывало смех.

Смех слышал с удивлением, и чем я меньше понимал, отчего смеются, тем громче они это делали. Открылся городской студенческий клуб. Театр «Парнас‑2» процветал. Я уже закончил институт, работал в порту сменным механиком, чтоб легче было репетировать. Восемь лет погрузки-выгрузки, разъездов на автопогрузчике, сидения в пароходе, в трюме, в угле, когда видны только глаза и зубы. Там я мужал.

Молчание — золото!

Для Р. Карцева

Шшш!.. Шшш!.. Тише! О таких вещах только между нами. Я — тебе, ты — мне, и разбежались! Не дай бог! Что вы?! Жизнь одна, и прожить ее надо так, чтобы не было больно… И все! Все разговоры, замечания только среди своих — папе, маме, дяде, тете. И все! И разбежались. А вы на всю улицу. Что вы?! Осторожнее! Десять тысяч человек, и все прислушиваются. Вы их знаете? А кто за углом?.. Ну не можете молчать, вас распирает — возьмите одного-двух, заведите домой… Окна заложите ватой — и всю правду шепотом! Недостатков много, а здоровье одно. Недостатки исправишь…

А так сидим, молчим. Ничего не видели, не слышали. Глухонемые. Мычим. И все! Кто к глухонемому пристанет?! Что вы!.. Молчание — золото. Читали, в Гостином дворе золото нашли — шесть кирпичей.

Они растрезвонили — шесть кирпичей! Ур-р-ра! Шесть кирпичей! Землекопы, некультурные люди! Ну и сразу пришли и забрали! Что, им дали хоть один кирпич?! Абсурд! Они теперь ходят за зарплатой, локти кусают. Ну а если бы они не сказали?.. Я понимаю, но допустим. Ну нашли. Ну чего кричать? Молчание — золото! Шесть кирпичей. Пять закопал, один на расходы. Кусочек отпилил — и в Сухуми на пляж. У всех зима, а вы загораете. Всем зубы золотые вставил — себе, жене, теще, детям. Младшему полтора года — он уже в золотых зубах. Что, некрасиво? Красиво! Улыбнуться нельзя — арестуют! И нечего улыбаться. Нечего рот раскрывать! Дома радиаторы золотые — сверху глиной обмазаны. Что, плохо греют? Согреют. Это же золото! Сын в институт попасть не может — полный идиот. Декану полкирпича — сын академик, золотая голова! Дочка — корова, еле ходит. Полкирпича в зубы — прима-балерина в Большом! И в результате все устроены и три кирпича на черный день. Только тихо! Никаких собраний. Никаких обедов, никаких праздников. Окна закрыты ставнями, из дома не выходить! Круглосуточные дежурства. Кушать только ночью под одеялом! Вот это жизнь! И — тс-с! Молчание — золото!

Личный опыт

Для Р. Карцева