Избранные произведения в одном томе

Мерлин ведь, помимо всего прочего, еще и антивирусная программа, но где этот дурень мог подцепить вирус? Может, какой-то шутник имплантировал его еще при сборке? Это ничего, это ладно, хуже, что остальные слышали этот рассказ — теперь и им чистить память? Или просто включить Грааль в систему стимулов и поощрений — пусть он служит им высшей недостижимой наградой, наподобие морковки, болтающейся у осла перед носом. Надо посоветоваться с Мерлином.

Разумеется, никаких образцов этот дурень не привез, в таком-то состоянии!

— Ступай, сэр Ланселот, — велел я, — мы обдумаем твой рассказ.

— Но это еще не все, сударь мой, — упрямо заявил он, — я не закончил! Ибо стоило лишь мне потянуться к чаше, как все исчезло — и замок, и девы, и увечный король, и я вновь очутился на пустоши, где свистит ветер…

— Вот как?

— На голой пустоши… И я начал озираться вокруг в поисках того замка, и увидел, что, хотя местность вокруг пустынна и дика, огонь по-прежнему горит. Воистину великое чудо было явлено мне, подумал я, и, быть может, еще большие чудеса будут явлены, так что я укрепил дух (каким это, интересно, образом, подумал я) и направил путь к тому огню, однако там не обнаружилось ничего удивительного… Всего лишь…

Молния могла поджечь выход нефти, подумал я, такое уже бывало. Грозы тут просто оглушительные.

— Всего лишь странствующий рыцарь, который раскинул шатер в этой гиблой пустоши.

Так. Плохо наше дело. Активировать сервов на поражение? Но ведь это же ужас что будет!

— И я предложил ему сразиться во славу моей королевы.

Королева расцвела улыбкой. Она нимало не сомневалась, сказала она, что рано или поздно даже в сем пустынном краю сэру Ланселоту найдется достойный соперник, способный в конце концов оценить превосходство нашего первого рыцаря. Дура.

— И, выслушав меня, он признался, что сочтет за честь служить такому королю, и препоручил себя в мои руки, хотя, заверяю вас, это могучий рыцарь и оружие у него знатное… И я поклялся, что мы не причиним ему вреда, но примем как равного, и вот он готов предстать перед вами…

Он хлопнул в ладоши, и, повинуясь сигналу, двое сервов ввели человека в заношенном комбинезоне. Кислородную маску он снял, входя в зал, и теперь она болталась у него под подбородком.

— Сюрприз! — сказал он.

* * *

Он поглядел на меня, потом на моих рыцарей и все понял.

Мои тоже смотрели на меня — какой-то я окажу прием благородному пленнику Ланселота?

Я откашлялся и сказал:

— Мы, король Артур и королева Гвиневера, рады приветствовать тебя, доблестный рыцарь, у себя в Камелоте…

— Сисадмин, да? — он переступил с ноги на ногу между двумя сервами. — А я — вольный охотник. Думал, вот-вот планету откроют для разработок, а я уже тут! Чистое золото, а не планета!

Планету откроют для разработок не раньше, чем я представлю подробный отчет. Разве что кто-то кого-то сильно подмажет там, наверху… А пока здесь имею право находиться только я. И мои рыцари.

— Я — король Артур, — напомнил я ему, — а то, что ты делаешь, противозаконно.

— Он сдался мне в плен, — на всякий случай напомнил Ланселот. Из нашего разговора он понял только, что я за что-то гневаюсь на чужака.

Я вздохнул.

— Почему бы нам не поговорить с глазу на глаз, — спросил он, — не обсудить все за рюмочкой?

Он глядел на меня насмешливо, кривил губы. Презирал меня. Мне захотелось стать очень маленьким и спрятаться за спинку трона.

Я выпрямился.

— Быть может, о рыцарь, ты желаешь принести мне вассальную клятву, и, обещав посвятить свои будущие подвиги королеве Гвиневере, удалиться к себе в шатер, и возвратиться, чтобы поведать о своих победах, скажем, через год…

Он поглядел на Гвиневеру, которая милостиво кивнула ему со своего возвышения. Жемчуг оплетал ее косы, ручейком сбегал по шее, в ложбинку меж грудями, еще одна нитка оплела руку, и она рассеянно перебирала ее белыми пальцами. Она была прекрасна, ибо такой я ее запрограммировал.

У меня — мои рыцари, подумал я. Они не дадут меня в обиду.

— Я предпочел бы остаться здесь, король. При твоем блестящем дворе.

Вот сволочь!

— Что ж, — сказал я, — тогда будь моим гостем, о пленный рыцарь. Соблюдай наши обычаи и помни о клятве, которой ты поклялся сэру Ланселоту. Под каким девизом ты желаешь служить королеве и Круглому столу?

Он помолчал, моргая глазами и усмехаясь. Потом сказал:

— Девизом? О нет, сир, у меня есть имя. Славное имя.

— Так назови его, — вздохнул я.

Джон? Клаус? В лучшем случае какой-нибудь Перегрин…

— Мордред, — сказал он, глядя мне в глаза, — меня зовут Мордред.

* * *

— Я не мог его выгнать. Вот так, без видимого повода. Мои рыцари — они бы не поняли. Вот если бы он оскорбил меня или, еще лучше, королеву…

— Но он не оскорбил ее. Скорее, напротив.

— Да. Он оказывает ей всяческие знаки внимания. И при этом смотрит на меня и усмехается. А я… не знаю, что делать.

— Убей его, — сказал Мерлин.

— Я не… как?

— Не знаю как. Отрави. Столкни с балкона. Ты же король.

— Я не просто король. Я — Артур.

— Ты — сисадмин Големба. Убей его.

— Я — Артур. Он назвался Мордредом. Ты понимаешь, что это значит? Мерлин, я боюсь.