Избранные произведения в одном томе

— Он ничего мне не сделает, не беспокойся. Сходи, успокой королеву. Полагаю, ей страшно одной.

Уж такой сегодня день. Все со всеми говорят наедине. Паршивый день.

Мы стояли над спящим Мерлином и переговаривались вполголоса.

— Он сообразил, что ты свихнулся, верно? — проницательно сказал Мордред. — И решил тебя немножко успокоить? Я слышал, у таких, как он, есть доступ.

— Я не свихнулся.

— Разве? А кто повредил регенератор?

— Ты.

— Докажи!

— Я не могу этого доказать, Мордред. Но я этого не делал.

— Откуда ты можешь знать? Ты же сумасшедший!

— Я этого не делал. Ланселот тоже.

— Мерлин?

— Наверняка нет. Его доминирующая мотивация — выполнение задания.

— Ну и?

— Если ты думаешь отсидеться в своем модуле, пока я не помру, не выйдет. Я тебя не выпущу. Погибнем оба.

— Я так не играю, — обиженно произнес Мордред.

— Тогда верни запасной патрон. Ты наверняка его где-то спрятал.

— Докажи!

— Я заставлю тебя сказать, ты, паскуда!

— Как? Запытаешь насмерть? Без Ланселота тебе со мной не справиться, а он тебе не позволит. Он ведь поклялся, что я здесь буду в безопасности. Потом, как ты будешь выглядеть в его глазах, а? Король Артур?

— Имей в виду, — на всякий случай сказал я, — Ланселота сдерживает только его слово. Если со мной что-то случится, его уже ничего не будет сдерживать.

— Андроид этой модели не может причинить вред человеку.

— Но рыцарь — может.

Он молчал. По лицу его ничего нельзя было прочесть.

— Предположим, снаружи, — сказал он наконец. — За воротами.

— Ладно. Я пошлю Ланселота, он принесет.

— Он не найдет. Я сам.

— Хрен тебе.

— Я могу восстановить этот патрон, — сказал он наконец.

— Враки. Мерлин не сумел.

— А я могу.

— Ну так валяй.

— Это долгое дело, — он помедлил, потом сказал: — Государь.

Это прозвучало как издевка.

— Думай что хочешь, но воздуха аккурат хватит на одного человека на все то время, которое требуется для починки регенератора.

— Я убью тебя, — сказал я бессильно.

Он покачал головой.

— Тогда ты сам погибнешь. Это патовая ситуация, Големба. Ты можешь меня убить, но погибнешь от удушья. Я могу тебя убить, но тогда меня прикончит этот механический болван Ланселот. То есть это ты так утверждаешь, но я не хочу пробовать… Ты можешь остаться здесь, но тогда погибнем мы оба.

— Ты врешь.

— Нет. Впрочем, проверить ты все равно не рискнешь.

— Тогда…

— У меня есть предложение. Мой модуль в полном порядке. Не такой шикарный, как твои апартаменты, но жить можно. Уходи. Забирай своего Ланселота и уходи.

— А Гвиневера?

— Ее оставь.

— Зачем это тебе, Мордред? Ты же старатель. Если все пойдет, как оно шло до сих пор, планету откроют, и ты здесь окажешься первым. У тебя есть все шансы разбогатеть.

— Я передумал. Мне понравилось здесь. Я хочу пожить в свое удовольствие. Королем я еще не был.

— Тут надо быть не просто королем. Надо быть Артуром.

— Кто сидит в замке, тот и Артур.

— Нет.

Мне было трудно дышать. Это просто нервы, уговаривал я себя, еще рано.

— Рыцари…

— Они вроде нашли Грааль, нет? Впрочем, если они вернутся, я смогу с ними управиться.

— Они не признают тебя королем! Никто не признает! Даже королева!

— Почему? Я ведь твой родич! Теперь я расскажу им правду: что я твой незаконный сын, утерянный во младенчестве.

— У меня нет детей.

— В каком-то смысле, — задумчиво произнес Мордред, — рядом с ними мы родичи.

— Я не хочу такого родства. Мне не нужно…

— Поэтому ты и заперся здесь со своими андроидами. Все сисадмины не могут ладить с природными людьми, это все знают. И если все-таки прилетит инспекция…

— Да. Если прилетит инспекция.

— Я скажу им, что ты не выдержал общества природного человека, свихнулся, повредил регенератор, а сам смылся. Кому из нас поверят? Все знают, что сисадмины — психи.

— Ланселот, — сказал я беспомощно.

— Мерлин, — ответил он тут же.

Мерлину они могут поверить. Если восстановят. И он им расскажет — что? Что я не просто сошел с ума, но сделался социально опасен? И специально вывел его из строя, чтобы он не мешал мне осуществлять свои злодейские планы?

— А если я откажусь? Не уйду?

— Големба, — сказал он, — тогда ведь тебе придется умирать со мной. Подумай хорошенько. Ни рыцарей, ни Мерлина. Только дура Гвиневера, и Ланселот, который поклялся не причинять мне вреда, и ты. Я не отойду от тебя ни на шаг… Я буду нашептывать тебе в ухо. Я буду рассказывать тебе про шлюх в станционных борделях, про мелкие пакости, аферы, про своих дружков, про свои сны и юношеские поллюции. Я буду рассказывать тебе про тебя. Ты это выдержишь?

Я молчал.

— А потом, Големба, в один прекрасный день ты сам выбросишься во-он с той площадки. Погляди на нее хорошенько, Големба. Там невысокие перила… А я… как знать, быть может, тот, запасной, патрон все-таки в замке?

Я молчал.