Избранные произведения в одном томе

— Моя голова, не отдам!

Наконец её уговорили дать голову напрокат, хотя бы на время, и японец клятвенно обещал, что, после того как им удастся подманить Шамайку, голова вернётся к Лиззи.

Голову положили на дно ящика из-под огурцов, пристроили крышку с верёвочкой, и Шамайка попалась на эту удочку, точно так же, как попалась когда-то на удочку и сама рыбья голова. Голову с почётом вернули Лиззи, а Шамайку сунули в клетку, в которой она когда-то проживала вместе с кроликом.

А японец рылся в газетах, шлёпая ими иногда в раздражении об пол, недовольный событиями, происходящими в мире.

— Вот оно! — вскричал наконец он. — Слушайте: «Десять долларов награды тому, кто доставит Королевскую Аналостанку графине Блонской». Джим, надевай цилиндр.

— Не стоит её доставлять, — говорила Лиззи. — Надо поскорее получить от неё котят.

— Ещё неизвестно, — говорил японец, — будут ли эти котята завтра, а десять долларов будут точно.

И Джим доставил Аналостанку по адресу и получил десять долларов. Он шёл обратно в белом цилиндре, весёлый, счастливый и богатый. У него было отличное настроение, он насвистывал марши и с ловкостью плевал в стороны. И в этом месте нам будет хоть и печально, но всё-таки полегче расстаться с ним навсегда.

Глава 28

ПАДЕНИЕ КОРОЛЕВСКОЙ КРОВИ

— Ей нужна перемена обстановки, — объясняла графиня сыну. — Надо отвлечь её от мыслей о разлуке с прежними хозяевами. Поедем на виллу — свежий воздух, творог, молоко, масса новых впечатлений. Она будет счастлива.

— Да, мути, — лживо соглашался Виктор, кося на кошку левым глазом.

Графиня приказала приготовить для кошки просторную корзинку, обитую бархатом. Шамайку посадили в корзинку, и, пока слуги грузили вещи в багажник кареты, господин Виктор полил всё-таки корзинку водой. Мокрая кошка жалобно выла, рвалась на волю. Потом карета закачалась, задёргалась, затряслась. Какие-то щелчки и свист, рёв и многоголосье долетали до Шамайки, и вдруг снова в щели полилась вода. Кошку вместе с другим багажом погрузили в поезд, и долго ещё мучилась она, пока добралась до загородной виллы. Разгрузили карету, корзинку с кошкой поставили чуть в сторонку. Виктор тут же приманил бродячую шавку и дал понюхать ей корзинку. Шавка подняла крик и вой, и все дворняжки сбежались на её голос и принялись выть и плясать возле багажа.

Кучер стрелял кнутом, Виктор свистел, и наконец объявилась графиня, за которой ползла толстая негритянка по имени Долли.

— Такая дикая, — объясняла графиня кухарке. — Всего боится. Королевская особа, никак не знаешь, чем ей угодить. Очевидно, очень переживает разлуку с прежним хозяином.

— Это пустяки, мэм, — отвечала Долли. — Давайте мне корзинку вместе с кошкой. Есть одно старинное негритянское средство.

Корзинка с кошкой приплыла на кухню, и Долли вначале дала Шамайке подышать всякими чудесными запахами и только потом приоткрыла крышку и бросила в корзинку целую сарделию. Пока Шамайка терзала сарделию, Долли рылась на полке, разыскивая нужную баночку. Баночка такая нашлась, в ней было нутряное кабанье сало.

Долли схватила внезапно королевскую трущобницу, завернула её в передник, и, как ни билась, как ни вырывалась Шамайка, Долли обильно смазала ей пятки нутряным жиром. И тут же отпустила её.

Кошка бросилась бежать, да поскользнулась на сальных лапках, упала на бок и стала, конечно, лапки свои облизывать. Облизала одну, другую и скоро уже пожалела, что не осталось ни одной необлизанной. И добродушная Долли намазала ей лапки ещё раз и дала другую скворчащую сарделию, и Шамайка поняла, что находится в раю.

Графиня пришла в восторг, когда увидела, как Шамайка лапки лижет. Это сделалось в её глазах необыкновенным вывертом.

— Падение королевской крови, — объясняла она богатым соседям. — Многие, многие лица известных фамилий лижут чужое сало, но лапки-то всё-таки собственные, королевские. Тутанхамону бы на это поглядеть!

Кухарка Долли, без сомнения, была единственным человеком, с которым можно было общаться на этой вилле. И Шамайка общалась с нею, сидела целыми днями на кухне, лизала лапки, а Долли пела ей негритянские песни:

Напусти ты, Моисей, На Египет тьму.
Жаб, лягушек, пёсьих мух, Язву и чуму…

Шамайка слушала её и радовалась, что мухи в песне были пёсьи, а не кошачьи.

Кухарка Долли и совершила новое, сногсшибательное открытие, которое понаделало шуму в кошковедении, и до сих пор ещё знатоки спорят, обладают ли кошки теми сверхъестественными способностями, которые открыла кухарка.