Избранные произведения в одном томе

Время было позднее, пешеходов почти не было. Несколько человек, которых они встретили, ради сохранения здравого рассудка предпочли игнорировать странных носильщиков и идти своей дорогой. Вот так Янг, Девлин и деревянный индеец добрались до цели.

Дверь дома была закрыта, а Янг никак не мог найти ключ. Он испытывал странное нежелание будить Джилл, а кроме того чувствовал, что деревянного индейца нужно как-то спрятать. Подвал показался ему подходящим укрытием, он затащил обоих компаньонов к подвальному окну, разбил его и запихнул в него идолище.

— Ты правда здесь живёшь? — с подозрением спросил Девлин.

— Тихо! — оборвал его Янг. — Идём!

Он последовал за индейцем и с шумом приземлился на кучу угля. Девлин, согия и ругаясь, вскоре присоединился к нему. В подвале было достаточно светло: ореол вполне сходил за двадцативаттную лампочку.

Янг предоставил Девлину заниматься ссадинами, а сам начал искать индейца. Статуевина куда-то запропастилась. Наконец он нашел ее за бочкой, вытащил и поставил. Потом отступил на шаг, пошатнулся и вгляделся.

— Есть грех, — восторженно икнул он. — Кража! Дело ведь не в том, что крадешь, а в принципе. Деревянный индеец ничуть не хуже миллиона долларов, правда, Девлин?

— Хотел бы я порубить этого индейца на дрова, — ответил Девлин. — Ты заставил меня тащить его километров пять. — Он умолк, прислушиваясь. — А это что?

Звук приближался. Филти, часто наставляемый в его обязанностях по охране дома, решил воспользоваться случаем. Из подвала доносился шум наверняка, воры, — и хулиганистый терьер резво помчался вниз по лестнице под аккомпанемент страшных угроз и проклятий из подвала. Громко возвестив о своем желании изгнать непрошеных гостей, он бросился на Янга, который торопливо зачмокал, пытаясь успокоить разъяренную собаку.

Однако у Филти было свое мнение по этому вопросу, и он закрутился, как безумный дервиш, жаждущий крови. Янг замахал руками, безуспешно пытаясь удержать равновесие, затем плашмя рухнул на пол. Так он и остался, а глупый Филти, заметив ореол, накинулся на него, царапая голову хозяина.

Чувствуя, как выпитое подступает к горлу, Янг попытался схватить собаку, но наткнулся на ноги деревянного индейца. Фигура зашаталась. Филти вовремя заметил опасность и распластался рядом с хозяином, но тут же вновь вспомнил о своих обязанностях и с рычанием вцепился в ближайшую часть тела Янга, пытаясь лишить несчастного брюк.

Янг, по-прежнему уткнувшись лицом в пол, отчаянно. сжимал ногу деревянного аборигена.

Послышался оглушительный грохот, подвал залил яркий белый свет, и явился ангел. Для Девлина это было уже слишком. Он рухнул на груду угля, закрыл глаза и что-то забормотал. Филти рявкнул на пришельца, попытался, впрочем, безуспешно, — куснуть одно из свисающих до пола крыльев, а затем замер, хрипло потявкивая. Крыло оказалось раздражающе нематериальным.

Ангел встал над Янгом с горящими глазами, в позе, выражающей некое торжество.

— Да будет это для тебя символом доброго дела, — тихо сказал он и концом крыла указал на фигуру индейца, которая тут же исчезла. — Ты порадовал сердце ближнего, хотя это и потребовало от тебя больших усилий. Ты весь день старался его освободить, рассчитывая не на награду, а лишь на неизбывные заботы.

Так гряди же, Кеннет Янг. Да будет ореол тебе наградой и да сохранит от всех грехов.

Младший ангел тихо исчез, за что Янг был ему искренне признателен. У него уже начинала болеть голова, и он опасался громких звуков.

Филти нервно гавкнул и возобновил атаку на ореол. В этой ситуации Янг решил, что лучше вернуться в вертикальное положение. Правда, это заставило стены закружиться в тарантелле, однако остановило покушения Филти на его голову.

Проснувшись, уже совершенно трезвый, Янг почувствовал раскаяние. Он лежал между грудами угля, смотрел на солнечные лучи, заглядывающие в разбитое окошко, и пытался припомнить события вчерашнего дня. Его желудок неустанно пытался выскочить через пересохшее горло.

Вместе с пробуждением пришло осознание трех фактов: неизбывные заботы и впрямь ждали его, ореол по прежнему отражался в зеркале над умывальником, и к тому же вспомнились прощальные слова ангела.

Янг мысленно застонал. Похмелье пройдет, но ореол останется. Только греша мог он стать недостойным его, однако этот светящийся обруч выделял его из всех прочих смертных. Все его поступки отныне будут добрыми, все, что он сделает, будет служить ближнему.

Он больше не мог согрешить!

А две лучше

Брюс Тинни как раз намазывал на гренок джем, когда раздался крик дяди Вилбура. Это не был крик боли — скорее, торжествующий вопль, победная песнь необузданного восторга.

Послышался тихий щелчок, и красное мерцание в тостере у локтя Тинни погасло.

Крокетт, дворецкий, повар и мастер на все руки, продолжал разливать кофе. Выражение его бледного лица с крупными чертами оставалось все таким же бесстрастным. Ничто не могло нарушить душевное равновесие Крокетта. Для этого он слишком долго проработал у дяди Вилбура.