Избранные произведения в одном томе

Ник ПЕРУМОВ Избранные произведения в одном томе

ВЕРНОЕ СЛОВО (цикл)

Роковые годы Второй мировой и Великой Отечественной войны — все дальше уходят они от нас, становясь легендой. Как было и как могло бы быть…

Книга I. Верное слово (соавтор Дарья Зарубина)

Это слово ищу на земле

Я — невольник раздумья и чести,

Как печальная ищет во мгле

Память сердца пропавших без вести.

Р. Гамзатов «Верное слово» (1965–1966) Перевод Я. Козловского

Декан Московского института магии, товарищ Потемкин, отправляет двух своих лучших выпускников, Игоря Матюшина и Машу Угарову, в провинциальный Карманов. Здесь новоиспеченным магам предстоит отыскать грибников, заблудившихся на болоте, где в далеком уже 1941 году были погребены демоны. К счастью, за плечами молодых специалистов не только лучший магический вуз Советского Союза, но и фронтовой опыт, поэтому они сумели определить, что здесь в начале войны схлестнулись с фашистской нечистью наши боевые маги.

Но как теперь, когда давнее зло зашевелилось, определить, где свои, где чужие?..

Пролог

Летели за окнами пустынные поля, заброшенные дикие полустанки, маленькие провинциальные вокзальчики, где по платформе бродили дородные пёстроситцевые бабы с лотками домашнего печева.

Вихрастый парень в голубой соколке выглянул в окно, проводил глазами длинные лабазы станции, захлопал по карманам — не звякнет ли пара медячков.

— Володя, не будет копейки? Пирогов на станции возьму.

— Много ты разъешься на копейку, — усмехнулся его сосед по купе, угрюмый молодой человек, длинный, усатый и тщательно, волосок к волоску — в шестом-то часу утра — причёсанный. Смахнул с пиджака невидимую пылинку. — Только бы выпрашивать. Знаю ведь, что у тебя, Михась, денежки всегда есть. А ведёшь себя… Иногда признаться тошно, что я с тобой. И не скажешь, что ты маг дипломированный, один из лучших на курсе. Ведь мог вверх пойти. Что ты прилип к своему Потёмкину? Третий год в ассистентах. Думаешь, в аспирантуру возьмёт?

— И возьмёт, — насупился Михаил, — как место будет. Сейчас, сам понимаешь…

— Да я-то понимаю, — самодовольно провёл ладонью по усам Владимир. — То-то он тебя, без пяти минут аспиранта, в деревню отправил. Кур гонять.

— Так не меня одного, — огрызнулся Михаил.

Повисло молчание. Поезд шёл всё медленнее и, наконец, с глухим лязгом остановился у вокзала. Апрельское небо, влажное, синее до боли, отражалось в лужах талой воды. Мимо вагона прошёл рабочий, солнечные зайцы бросились из разбуженной лужи в окна купе.

Угрюмый Михаил вышел на платформу, размял в пальцах папиросу, закурил, глядя под ноги. Владимир выбрался следом, постоял рядом, покачиваясь на каблуках, но так и не придумал, как извиниться, и поднялся в тамбур.

— Кури. — Михаил протянул ему папиросу.

Ещё помолчали.

— Думаешь, не возьмёт меня в аспиранты Отец? — проговорил Михаил почти с отчаянием, обводя взглядом пустое здание вокзала. Словно в ответ ему на втором пути резко вскрикнул гудок пригородного поезда.

Оба вздрогнули. Нехороший знак.

— Может, и возьмёт, кто его разберёт. Декан — человек непростой. Нам про фронтовые его подвиги все уши прожужжали, но сдаётся мне, Мишаня, и осьмушки мы не знаем о том, как товарищ Потёмкин на фронте гидру фашистскую бил. Может, не такие, как ты, ему надобны в аспиранты?

— Это какие — такие? — обиделся за себя и научного руководителя Михаил.

— Простой ты, — спокойно рубанул Володя, затянулся и продолжил: — Прямой, как осиновая жердь. А в большой магии нужны другие: наблюдательные, осторожные. Такие, кто знает, где помолиться, а где и так постоять.

— Как ты, например, — уел товарища будущий потёмкинский аспирант.

— Ну, например, — величаво отмахнулся Володя. Видно было, что всё он давно для себя решил и дорогу свою в светлом будущем видел ясно. — Только не въедешь в большую магию с таким, как Отец. Да, силён, да, умён как бес, а выше декана не прыгнул. Моя ставка повернее твоей будет.