Избранные произведения в одном томе

Я поднялся и побрел домой. Мне хотелось укрыться от неподвижных людей в поселке. У меня была тайная надежда, что если я засну, то через некоторое время опять проснусь в мире, который стал движущимся и нормальным.

— Но позвольте, — прервал я инженера. — Когда все это было?

— Двадцать пятого июня этого года.

— Значит, все это вам показалось?

— Нет, не показалось. Все так и было.

— Но ведь я тоже помню двадцать пятое июня. — Я недоверчиво пожал плечами. — Я помню этот день, и многие другие помнят. Может быть, это коснулось только вашего поселка. Но и тогда такое положение не прошло бы незамеченным. Об этом все говорили бы. Что-нибудь появилось бы в газетах.

Инженер покачал головой:

— Только я один и мог это заметить. Но слушайте дальше.

Глава 3

Инженер встречает незнакомца

В нашем саду, справа от калитки, если идти к дому, стоят несколько густых кустов жасмина. В этой заросли спрятана большая будка для собаки. Один мой приятель, уезжая в командировку, оставил у нас на лето немецкую овчарку. Для этого пса мы построили будку, а потом наш знакомый, вернувшись, взял свою овчарку, и будка осталась пустовать.

Весной и летом сыновья используют ее для игры в «индейцев».

Сейчас, идя по дорожке домой, я вдруг увидел, что из будки торчат чьи-то ноги в больших стоптанных и заляпанных сырой землей ботинках.

Как и все владельцы дач, я не люблю, когда в наш сад без спроса заходят незнакомые. Кроме того, я был поражен странной позой этого человека и с удивлением спросил себя, что он может делать там, в будке.

По-моему, я на мгновение даже забыл обо всех невероятных происшествиях этого дня.

Я подошел к кустам и стал смотреть на эти ноги.

И вдруг я услышал человеческий голос. В первый раз за все утро в странном, ни на минуту не прекращающемся шорохе прозвучали настоящие человеческие слова.

— Не надо… Не надо, — бормотал незнакомец.

Потом послышалось несколько ругательств, и опять то же самое:

— Не надо…

— Послушайте, — сказал я, — вылезайте! Вылезайте скорее!

Ноги дернулись, и незнакомец замолчал. Я присел на корточки и потянул его за ботинок со словами:

— Ну, вылезайте скорее. Вы еще не знаете, что случилось!

Незнакомец взглянул на меня и выругался.

Сгорая от нетерпения, я ухватил его ногу обеими руками, напряг все силы и вытащил мужчину из будки.

После этого мы некоторое время остолбенело смотрели друг на друга. Он — лежа на спине, я — сидя возле него на корточках.

Это был плотный коренастый парень лет двадцати пяти или двадцати семи с бледным, нездорового цвета лицом. У него был курносый нос и серые маленькие испуганные глаза.

Глядя на его могучие плечи, я удивился тому, что так легко вытащил его из будки. Наверное, ему там не за что было зацепиться.

— Послушайте, — сказал я, наконец, — что-то такое случилось со всей землей. Понимаете?

Он приподнялся, сел на траве и боязливо посмотрел через редкий забор на шоссе. Отсюда, из сада, видны были неподвижные мужчина и женщина на дороге.

— Вот, — сказал он с испугом. — Смотри.

Затем он перевернулся на живот и попытался снова юркнуть в будку. Я его с трудом удержал.

После этого мы шепотом — не знаю, почему именно шепотом, — стали разговаривать.

— Весь мир остановился, — прошептал я. — И этот странный шорох.

— И на велосипеде, — сказал парень. — Видел того типа на велосипеде?

— Какого типа?

— А там, одного. В майке. Я его свалил. Выяснилось, что на тропинке, за дачей Мохова, он встретил велосипедиста, неподвижно стоявшего на месте, и сбросил его на землю.

— Зачем вы это сделали? — спросил я и сразу вспомнил, что сам тоже хотел свалить мотоцикл.

— А чего же он? — ответил незнакомец и выругался.

Некоторое время мы просидели возле будки, рассказывая друг другу, что каждый из нас видел.

— А где вы были, когда это все началось? — спросил я.

— Я?.. Тут.

— Где — тут? В саду? Он замялся.

— Нет… Там, — он махнул рукой по направлению к заливу.

— Ну, где же? На пляже?

Он показывал то в одну, то в другую сторону, и мне так и не удалось добиться, где же застигли его все эти чудеса.

— Значит, все это началось на рассвете, — сказал я.

— На рассвете, — согласился он и выругался.

Вообще он ругался почти при каждом слове, и вскоре я перестал это замечать.

— Ну ладно, — сказал я поднимаясь. — Давайте войдем в дом и съедим что-нибудь. А потом отправимся смотреть, что же произошло. Сходим в Глушково. Может быть, это захватило только наш поселок, а дальше все в порядке.

Я вдруг ощутил очень сильный голод.

Он тоже встал и неуверенно спросил;

— В какой дом?

— Да вот сюда.

Он боязливо огляделся:

— А если поймают?

— Кто поймает?

— Ну, этот… Который тут живет.

— Так здесь я и живу, — объяснил я. — Это наш дом.

На лице у него выразилось смущение. Затем он вдруг рассмеялся:

— Ладно. Пошли.

Все выглядело загадочно — и то, что он не хотел толком сказать мне, где он был ночью, и его неожиданный смех. Но тогда я был в таком состоянии, что не заметил этих странностей.

Пока мы жевали на кухне бутерброды и холодную баранину, он с уважением разглядывал холодильник «ЗИЛ», стиральную машину и стол для мытья посуды.