Избранные произведения в одном томе

Вышка с антенной на горизонте! Космодром у них, сами понимаете, одно летное поле и больше ничего, все постройки под лед убраны, а куда ж антенну уберешь? Одна она и торчит, как перст. И наш катер на этот перст точнехонько прет, словно нарочно нацеленный… Лед под нами уже серый пошел, а садиться нельзя — как раз вышку своротишь и заодно собственную шею.

Молча выламываю из пола кресло второго пилота — свое, между прочим! — и в кормовой люк его. Опять пинком. К счастью, не застряло оно, а то бы я вас сейчас стоеросовкой не поил…

Слушай, потеснись немного, я поудобнее сяду… Вот так лучше. Что?.. Парень, когда ты лишишься двух ребер с правой стороны и четырех — с левой, свистни мне, я приду посмотреть, как ты себя будешь чувствовать…

Пинок мой зря не пропал — взмыли мы слегка и прошли впритирку над антенной. Банан прикинул новую орбиту и в формулы закопался, а как вылез, так еще желтее сделался, чем всегда был. Подсчитал, говорит, вручную все как есть: и поправку на притяжение со стороны планеты, и торможение об атмосферу… Сколько там той атмосферы! Следы. А выходит, что сделаем мы пять витков, а на шестом коснемся льда сразу за зрачком. Понятно, что будет дальше — вспышка и чпок!

Все пять витков я с системами возился, как каторжный. А хоть бы хны: не оживает катер, мертвой глыбой летит, хорошо еще, что не кувыркается. Гироскопы пока по инерции крутятся. И что еще можно выбросить за борт — ума не приложу.

Саркофаг с посланником? Молодец, сразу сообразил, а я вот только на шестом витке додумался, и то, можно сказать, случайно. Попался мне вдруг на глаза этот саркофаг, и такая меня, парни, злость взяла! Лежит под прозрачным колпаком его превосходительство господин посланник с видом капризно-презрительным: почему, мол, постороннюю пылинку с его лежбища не смахнули? Почему саркофаг у него плебейский, пластиковый, а не какой-нибудь из красного дерева с позолотой?

Сам решил, сам и сделал, чтобы Банана не втягивать. Такого пинка отвесил саркофагу — любо-дорого. Десяти секунд не прошло, как саркофаг с Вебером ушёл за горизонт.

Преступление, ага. Однако в тот момент об этом как-то не думалось. Высоты надо льдом метр, зрачок Глаза того и гляди кончится, непременно выкатимся к Западным. А так — коснулись, подпрыгнули, Банан умудрился катер боком поставить, юзом пошли… Все-таки до белка не доскользили, встали. Отбуксировали нас куда следует, спустили в подледный ангар. А мы сдуру как полоумные орем: ловите, мол, саркофаг, пока еще летит, спасайте его превосходительство!..

Правильно, пора выпить. Стоеросовка перерывов не терпит. Ну, за вас, ребята!

О чем это я рассказывал? Нет, не склероз, а так, отдельные провалы. До склероза мне еще жить да жить… если доживу, конечно.

О посадке на Глаз, что ли? Тьфу, тоже мне тема. А! О Вебере! О господине посланнике метрополии Людвиге-Люции Вебере, персоне грата.

Поймали его Восточные. И нет бы им молчать — проболтался один! А Вебер как узнал, что это я его пинком летать отправил, словно ветошь какую, взбеленился до трясучки. Посинел, как эта стоеросовка, ножками сучит. Дескать, покушение на убийство дипломатического лица! Намерение осложнить отношения! Под арест террориста, держите его, хватайте!..

А я, между прочим, и не бежал никуда.

Перед местными я ни в чем не провинился, но почему бы им не сделать посланнику любезность? Правда, ни тюрьмы, ни карцера на сателлите не оказалось, так что меня вместе с его превосходительством отправили на планету и там уже засадили как положено. Ничего, сидеть можно. Камера чистая, еда очень даже ничего, обслуга вежливая. Музыка спокойная играет. Вроде и не тюрьма, а санаторий для тихо помешанных. Скучно только. Но я сразу понял, что долго мне здесь не рассиживаться…

И верно: трех суток не прошло — выпустили. Тоже из-за Вебера, конечно. О том, что с ним стряслось, я в подробностях уже потом узнал, но сомнений не было с первой минуты: с этим индюком что-то должно было стрястись.

Сначала все у него шло как заведено: осмотр резиденции, малый прием, аудиенция у премьер-министра, вручение верительных грамот… в дипломатическом-то протоколе Вебер собаку съел, куда до него местным… Ну вот. На третий день приглашают его на пикник, посвященный славной дате: тысячелетию самостоятельной истории этой планеты и отделению ее от метрополии. Это у нас на Земле по поводу тысячелетнего юбилея устроили бы торжественный прием с банкетом и шумиху на весь свет, а у здешних все проще. Речка, лужок, холмы, столики для избранных гостей состыкованы в эшелон, на столиках выпивка-закуска. Пикник, словом.

Премьер-министр, правда, не приехал, зато весь остальной кабинет в полном составе и с женами тут как тут. Ну и наш Люций-Людвиг. Он, правда, поморщился, когда узнал, по какому поводу гулянка, но пришел. Что с аборигенов взять, раз у них национальная традиция?