Избранные произведения в одном томе

— Еще как сделаю, — ухмыльнулся капитан. — Там не берут в расчет такие мелочи. Они все понимают. И потом, ты лучше любого другого знаешь, что можно заново отрастить и пальцы, и все, что угодно, если им это понадобится. Вы еще увидите, чем они наградят вас!

У Чу Ли упало сердце: он понимал, что капитан прав. Лица девушек превратились в застывшие маски ужаса.

— Ну ладно, змея. Что тебе нужно? Мое тело? Такова твоя цена?

— Это было сначала, но теперь я хочу большего. Мне нужно сотрудничество. Повиновение. Впереди долгий рейс. Мне нужна служанка. Она должна делать все, что я скажу, и обходиться без цепи. Если я сохраню твоим подружкам пальчики, мне придется сковать им руки до конца рейса. Они не смогут есть сами, значит, кто-то должен их кормить. И еще мне нужна любовница, которая, не задумываясь, будет исполнять мои желания. — Он снова вытащил маленький пистолет. — Если ты промедлишь, возразишь или я останусь недоволен твоими услугами, ты получишь вот это.

Он выстрелил. Чу Ли никогда еще не испытывал такой боли и не смог сдержать крик.

— А если ты опять задумаешь какую-нибудь пакость или хотя бы заговоришь с ними об этом, сестра твоей подружки лишится больших пальцев. Второй раз — и твоя подружка потеряет свои. А что до этого толстячка в кресле, то при малейшем поводе с твоей стороны я снова прикачу сюда эту штуковину и сделаю так, чтобы я остался единственным мужчиной на корабле. Понятно?

Сестры Чо с мольбой смотрели на Чу Ли.

— Хорошо, — мрачно сказал он. — Я сделаю все, что ты скажешь.

Новый удар маленького оружия залил его тело жгучей болью.

— Отныне твое имя, единственное имя, на которое ты будешь отзываться, даже своим друзьям — Раба. Меня ты будешь называть «господин» или «досточтимый капитан». Моя раба должна говорить о себе как о женщине, и вы все тоже — употребляйте женский род, когда будете говорить с ней или о ней. Я хочу вбить это ей в голову, раз и навсегда.

— Кроме того, всем вам надлежит кланяться в моем присутствии, — продолжал Сабатини, — а ты, Раба, будешь стоять передо мной на коленях со склоненной головой и угадывать мои желания. Во избежание краж до прибытия на Мельхиор вы все будете ходить голыми. Что ты на это скажешь, Раба?

— Как прикажете, досточтимый капитан, — склонив голову, выдавил Чу Ли сквозь стиснутые зубы. Сабатини подошел к нему:

— Я знаю, о чем ты думаешь, но не надейся на это. Видишь ли, ты потеряла все. Все, кроме чести и достоинства, но я сдеру с тебя и их. Ты единственная из всей вашей компании, в ком хоть что-то есть. Вот почему ты у них главная. Но я сломаю тебя еще до конца рейса.

Он убрал медицинского робота и, принеся несколько U-образных скоб, снял с Чу Ли цепь и приказал ей лечь на пол, приняв совершенно непристойную позу. Принесенными скобами он прикрепил к полу ее руки и ноги, а потом отложил оружие и стал сбрасывать с себя одежду.

В мучительном молчании они смотрели, как совершается окончательное унижение Чу Ли. Он был умышленно жесток с ней, и это явно доставляло ему удовольствие.

* * *

Сабатини поместил свою рабу отдельно от остальных, в маленьком темном помещении размером два на два метра и высотой в полтора. Свет просачивался через узкое зарешеченное оконце под потолком этого ящика. Выглянуть в него она не могла, а вибрация глушила все звуки. Иногда капитан выпускал ее и проверял, как она себя ведет, а потом, придравшись к какой-нибудь мелочи, загонял обратно. С друзьями она виделась только в его присутствии и обязана была говорить с ними раболепным тоном и очень громко. Малейшее нарушение наказывалось лишением пищи, воды и выходов в туалет.

Впрочем, Сабатини явно не оставлял без внимания и остальных троих. Ден Хо стал молчалив и, казалось, полностью ушел в какой-то свой, внутренний мир, а обе девушки выглядели безучастными, вялыми и покорными.

Капитан больше не сковывал свою рабу, но с каждым днем становился все более жестоким и требовательным. Как-то раз он оставил свой станнер на столике у кровати, где насиловал ее. Она схватила оружие и выстрелила в него, и еще, и еще… Сабатини расхохотался. Он нарочно бросил его туда, вынув разрядник. Потом он сунул ей в руки нож и приказал нападать, но она лишилась оружия прежде, чем смогла хоть что-то сделать. Он избил ее до потери сознания, изнасиловал и швырнул обратно в ящик, а потом будил каждый час, не давая ни есть, ни пить, и не выпуская в туалет.

В конце концов Чу Ли дошла до такого состояния, что ее искренняя раболепность уже не вызывала сомнений. Тогда Сабатини выпустил ее из ящика и позволил поспать. Ее поведение и после этого оставалось безупречным, и он начал постепенно делать послабления. Он почистил и продезинфицировал ящик. Он разрешил ей принять душ. Он стал лучше ее кормить. Пару раз ему все-таки пришлось наказать ее, но то были последние вздохи умирающего сопротивления, и в итоге у нее в голове осталась лишь одна мысль — как бы угодить своему хозяину. Для проверки Сабатини порой оставлял на видном месте оружие и кое-какие предметы, которые могли ее заинтересовать, но она была к ним абсолютно равнодушна.