Избранные произведения в одном томе

До конца перерыва оставалось двадцать минут. Николай махнул рукой на поиски. Купив в буфете бутерброд, он вышел во двор. В тенистом уголке между вибрационным стендом и айлантами, что росли вдоль стены, он вдруг увидел Юру.

Юра сидел на земле, скрестив босые ноги, но не по-турецки, а наоборот, уложив ступни на бедра, подошвами кверху. Ладони на коленях, глаза полузакрыты, голова опущена: это была «падмасана» — поза Будды.

Николай шагнул было к новоявленному йогу, но передумал и тихонько пошел назад. Ему повстречалась уборщица тетя Дуся.

— Что с дружком твоим случилось?

— А что?

— Вон глянь — сидит в том уголку не по-человечьему. Весь перерыв, цельный час, сидит — не шелохнется. Уже который день. Может, головой повредился?

— Может быть, — кивнул Николай и поспешил в лабораторию.

«Позвонить Вале? Вряд ли она что-нибудь знает: Юрка все еще не помирился с ней. Позвоню его матери», — решил он.

Юрина мать была встревожена. Оказывается, уже несколько дней, как Юра почти ничего не ест. Уходит на работу ни свет ни заря, а возвращается ночью. Вчера вовсе не ночевал дома. На вопросы не отвечает.

— Я сама хотела тебе позвонить, Коля. Что с ним творится?

Николай пообещал узнать, что творится, и положил трубку.

После работы он незаметно последовал за Юрой. Проследил за ним до пригородного вокзала электрички, сел в соседний вагон и на каждой остановке поглядывал, не выйдет ли он.

Юра вышел на маленькой станции около заброшенного, малопосещаемого пляжа. Николай в два прыжка подскочил к станционному ларьку и спрятался за ним. Кажется, Юрка не заметил. Он шагал по платформе не оборачиваясь. И походка у него какая-то другая стала — неторопливая, деревянная…

Сонный продавец подозрительно посмотрел на Николая и сказал грубым голосом:

— Чего надо?

Николай купил полкруга кривой и тонкой колбасы. Потом спрыгнул с платформы и, увязая в песке, пошел к прибрежным скалам, за которыми скрылся Юра. С вершины песчаного гребня он осторожно огляделся. Никого. Только мрачноватые скалы, песок да зеленая вода. Мерные шорохи волн, бесконечно бегущих на берег…

Волоча за собой длинную тень, Николай пошел по гребню дюны. И вдруг замер: в расщелине между скалами, заросшей диким гранатом, что-то мелькнуло. Крадучись, Николай подошел ближе — и увидел Юру.

Он только что разделся и остался в одних трусах. Вот он сел на песок и тщательно, при помощи рук, скрестил ноги — босыми пятками кверху. Морда у него глубокомысленная. Зажимая пальцем то одну, то другую ноздрю, делает какое-то особое дыхание. Выучился факирским штучкам… Дальше что? Положил ладони на колени, закрыл глаза, застыл, как изваяние.

Ладно, подождем, решил Николай. Он сел на плоский слоистый камень, взглянул на часы.

Над взморьем прошелся ветер, стало прохладно. Небо быстро заволакивалось тучами.

Через полчаса Николай выглянул — Юра неподвижно сидел в той же позе.

Тени удлинялись прямо на глазах, а потом вовсе исчезли: тучи серыми кораблями подплыли к солнцу, низко висевшему над морем, и занавесили его.

Николай прыгнул с камня на мягкий песок и, раздвинув кусты, встал перед Юрой. Тот даже бровью не повел.

— Эй ты, Вишну-Кришну, — сказал Николай, — довольно с ума сходить.

Юра не пошевельнулся. Николай рассвирепел.

— Сейчас же прекрати! — заорал он. — Анахорет!

— Если можно, — тихо сказал Юра, открыв глаза, — не кричи так громко. Мне это неприятно.

— А когда тебя на комсомольское бюро вытащат, приятно будет? А ну, вставай. Живо! На, жри! — Он вытащил из свертка колбасу и сунул ее Юре под нос. — Жри, мерзавец! Я тебе покажу, как плоть умерщвлять!

Юра крутил головой, отворачивался. Произошла короткая схватка, и Николаю удалось запихать один конец колбасы в рот «анахорету».

Юра отчаянно замычал, дернулся, но Николай крепко держал его. Сопротивление было сломлено. Чтобы не задохнуться, Юре пришлось откусить колбасу. Он быстро прожевал кусок, а дальше пошло еще быстрее.

— Не наваливайся, — командовал Николай. — Ешь понемногу, а то подохнешь. Что, вкусно?

— Нет ли у тебя зубочистки? — спросил Юра, покончив с колбасой.

Николай уселся рядом с другом.

— Вчера всю ночь здесь просидел? И сегодня собирался? Ну-ка, объясни, какого дьявола ты ударился в мистику.

— Никакой мистики. Я проводил физиологический эксперимент. А он требует одиночества. Вот и все.

— Что за эксперимент?

Помедлив, Юра потянулся к своим брюкам и вытащил из кармана записную книжку.

— Понимаешь, — сказал он, — я прочитал о системе «раджа-йога». Вот послушай: «йоги считали «хатха-йогу» — «низшую йогу» — не гимнастикой, а подготовкой к высшему сосредоточению, системе «раджа-йога» — «высшая йога», которая основана на том, что при надлежащей тренировке ума можно достичь высоких уровней познания… Дальнейшие стадии йога ведут к интуитивному прозрению…»

— Откуда взял?

— Из Джавахарлала Неру. А вот из Ромена Роллана: «Является ли система йога высшим духовным состоянием, открывшим путь к дальнейшим знаниям, или же это только род самогипноза, я не знаю. Хорошо известно, что чрезмерное увлечение методом йога приводило…» Ну, и так далее…