Избранные произведения в одном томе

— Ничего подобного. Он сказал, что Питер хорошо выглядит. И какая очаровательная девушка его новая подруга. — Она добавила: — По-моему, он был чуть-чуть огорчен, что они решили не приезжать в Холл на уик-энд. Но он всегда считал, что дети должны жить своей жизнью.

— Так что он не был разочарован тем, каким Питер вырос?

— Господи, конечно, нет. Он блестяще себя показал. Академически.

— Однако не пошел по следам отца?

— Все словно бы воображают мистера Филдинга каким-то викторианским отцом-тираном. У него были самые широкие взгляды.

Сержант улыбнулся.

— А кто «все», мисс Парсонс?

— Ваш начальник, например. Он задавал мне эти же самые вопросы.

Сержант испробовал пряник: лучше нее никто не знал мистера Филдинга, и она просто их лучший источник.

— Ломаешь голову. Естественно. И я все еще не могу поверить, что это действительно произошло. Нy а чтобы найти причину…

— Вдохновенная догадка? — Он снова улыбнулся.

Она поглядела на свои руки, сцепленные на коленях.

Ну, он слишком уж много от себя требовал.

— И?…

— Может быть, что-то в нем… Мне не следовало бы так говорить. Это чистейшие домыслы.

— Но они могут помочь.

— Ну, если что-то сломалось. И он бежал. Я уверена, что он очень быстро понял бы, что сделал. Но, с другой стороны, он ставил перед собой такие великие образцы, и, быть может, он прочел все газетные сообщения. Я думаю…

— Да?

— Я только догадываюсь, но, полагаю, он мог быть… глубоко потрясен своим поведением. И я не совсем уверена, что…

— Вы хотите сказать, что он мог бы покончить с собой?

Так, видимо, и было, хотя она покачала головой.

— Я не знаю. Я просто не знаю. Я абсолютно убеждена, что это произошло внезапно. Не подготовлено. Мистер Филдинг безоговорочно верил в порядок. В надлежащие процедуры. И это так на него не похоже. Метод. Я хочу сказать то, как он сделал это. Если он это сделал.

— Но ведь сработало? Если он этого и хотел?

— По доброй воле он бы такого не сделал. В твердом уме. Это немыслимо.

На мгновение сержант ощутил в мисс Парсонс безликость, непроницаемость, а возможно, просто осознал, что ради Филдинга она пошла бы на все и в такой ситуации лгала бы ради него, сколько потребовалось бы. В ее отношении к нему не могла не прятаться сексуальность, однако и помимо ее возраста, в ее физическом облике, мешковатой фигуре, поджатых губах, очках, в чинной профессиональной одежде извечной секретарши и старой девы было такое абсолютное отсутствие хотя бы намека на привлекательность (какой бы молодой ее ни вообразить, и если даже между ней и ее патроном когда-то что-то было, теперь это, несомненно, обернулось бы злобой, а не подобной преданностью), что рассеяло такие подозрения, едва они возникли. Тем не менее они, пожалуй, слегка подкрасили следующий вопрос, сержанта:

— Как он проводил свои вечера здесь, когда миссис Филдинг была в Тетбери-Холле?

— Да по-обычному. Отправлялся в свой клуб. И он был театралом. Часто обедал у разных друзей. Иногда любил сыграть партию-другую в бридж.

— В азартные игры он совсем не играл?

— Иногда ставил на лошадей на скачках — Дерби, Великие национальные. И только.

— И не посещал игорные клубы?

— Нет. Я совершенно уверена.

Сержант продолжал вопросы, все время пытаясь нащупать какую-нибудь слабость, что-нибудь компрометирующее, но так ничего и не добился. Он ушел, унося с собой только косвенный намек на переутомление, а еще неприемлемую идею, будто, допустив минуту слабости, Филдинг тут же совершил харакири. Дженнингс подозревал, что мисс Парсонс сообщила ему не то, что — как она втайне верила — произошло на самом деле, а только то, что она предпочла бы, чтобы произошло. Думать о корректно умершем патроне было куда предпочтительнее, чем с ужасом воображать, как его приворожила какая-то глупая девчонка или что он замешан еще в каком-то позорном скандале.

Там же сержант поговорил с прежде не знакомой ему приходящей прислугой. Она ничего не добавила к уже известному. Ей ни разу не попадалось свидетельств, что тут ночевала какая-то посторонняя женщина, — ни забытых трусиков, ни очков в мазках губной помады, ни необъяснимой пары кофейных чашек на столе в кухне. Мистер Филдинг был джентльмен, сказала она. Означало ли это, что джентльмены всегда старательно убирают улики или же что у них вообще не бывает причин для такой забывчивости, сержант не вполне разобрал.