Избранные произведения в одном томе

Чего говорить, конечно, я из-за всего этого огорчился. И если бы не чувствовал себя немножко ослабевшим после всего, не знаю, что бы я с ней сделал. Просто это была чуть не последняя капля, которая переполнила чашу, как говорится, и мне всякие такие мысли стали в голову приходить. Не знаю, что бы я с ней сделал, если б она так же себя и дальше вела. Ну, теперь-то уж чего об этом говорить.

На следующее утро голова у меня все еще болела, и, когда я пошел вниз, я решил, покажу ей, где раки зимуют, если она опять будет фордыбачить. Ну, когда я вошел, я чуть не помер от удивления, потому что она что сделала, она сразу встала и спрашивает, как, мол, голова. Ну, я сразу понял по ее тону, она старается вести себя по-другому. По-доброму.

К счастью, пока не помер, говорю.

Она была очень бледная. И серьезная такая. Руки мне протянула. Пластырь-то она отклеила, но, видно, всю ночь провела со связанными руками, шнур был тугой. (И не раздевалась, в халате была, как вчера.) Я развязал ей руки.

— Дайте я посмотрю, как ваша рана.

Я сделал шаг назад. Она меня здорово напугала.

— У меня же нет ничего в руках. Вы промыли рану?

Да.

— Продезинфицировали?

Все нормально.

Ну, тут она пошла и взяла с полки пузырек с Деттолом, смочила вату и вернулась.

Ну а теперь вы что задумали? — говорю.

— Хочу смазать. Сядьте. Ну сядьте же.

Как-то так она говорила, я сразу понял, что у нее ничего дурного на уме. Странно, только иногда сразу было видно, что она не врет, не умеет.

Она сняла с раны повязку, сначала пластырь, потом бинт, очень осторожно, я почувствовал, как у нее дрогнули руки, когда она все это увидела, не очень-то это было приятно видеть, но промыла все так осторожно, не больно совсем, и снова наложила повязку.

Премного благодарен, говорю.

— Мне очень жаль, что так случилось. Что я так поступила… И я хочу поблагодарить вас за то, что вы не постарались отплатить мне… Вы были бы вправе это сделать.

Не так-то легко было удержаться, так вы себя повели.

— Я не хочу об этом говорить. Просто прошу меня извинить.

Я принимаю ваши извинения.

— Благодарю вас.

Все это было сказано как-то официально, она отвернулась и принялась за свой завтрак, а я остался ждать в наружном подвале. Когда я постучался в дверь, чтоб узнать, можно ли забрать поднос с посудой, она уже переоделась и кровать была застелена как следует; я спросил, может, ей чего надо, она сказала «нет». Только добавила, что мне нужно для себя купить трикрезоловую мазь, и отдала мне поднос, и губы у нее как-то дрогнули, то ли улыбнулась, то ли — нет. Ну конечно, ничего особенного, но все опять здорово изменилось. Я даже подумал про голову, что, мол, стоило того. И был по-настоящему счастлив. В то утро мне показалось, что вроде снова солнце светит.

* * *

Два или три дня прошло, а все было как-то ни то ни се. Она почти не разговаривала со мной, но не злилась и вовсе не старалась меня оборвать. А потом как-то после завтрака пригласила меня посидеть, как раньше, мол, она нарисует мой портрет. Ну, я так понял, это только предлог был, чтоб поговорить.

— Я хочу, чтобы вы мне помогли, — говорит.

Ну-ну, говорю, дальше что?

— У меня есть одна подруга, а у нее — молодой человек, который в нее влюблен.

Ну, дальше, говорю. Потому что она тут остановилась. Думаю, чтоб посмотреть, попадусь я на эту удочку или нет.

— Он так ее любит, что решил ее похитить. И теперь она его пленница.

Какое совпадение.

— Не правда ли? Ну, естественно, она хочет вырваться на свободу, но не хочет причинить ему никакого вреда. И просто не знает, как ей следует поступить. Что бы вы ей посоветовали?

Иметь терпение, отвечаю.

— Что должно случиться, прежде чем этот человек отпустит ее на свободу?

Всякое может случиться.

— Ну хорошо. Оставим эту игру. Скажите мне, что я должна сделать, чтобы вы меня отпустили?

Я не мог ей ответить, я подумал, если скажу ей: «Останьтесь со мной навсегда», мы просто вернемся к тому, с чего все началось.

— Мы не можем стать мужем и женой. Вы мне не доверяете.

Пока нет.

— А если я соглашусь просто так? — Она перестала рисовать. Я не хотел отвечать на это.

— Так что же?

Я не думал, что вы тоже из таких.

— Но я же просто хочу выяснить, какую вы требуете плату.

Ну прямо как новую стиральную машину покупает, выясняет все «за» и «против».

Вы знаете, чего я требую.

— Но ведь именно этого-то я и не знаю!

Да знаете вы все прекрасно.

— О Господи. Послушайте. Ну отвечайте просто «да» или «нет». Вы хотите, чтобы я отдалась вам?

Когда мы в таких отношениях — нет.

— В каких мы таких отношениях?

Я думал, это вы у нас самая умная.

Она вздохнула, глубоко так. А мне нравилось ее дразнить.

— Вам кажется, я только ищу способа, как бы сбежать? Что бы я ни сделала, будет только ради этой цели? В этом все дело?

Я сказал «да».

— А если бы вы чувствовали, что я поступаю так из-за чего-то другого? Потому что вы мне нравитесь? Или потому, что мне этого хочется? Тогда бы вы этого хотели?

То, о чем вы говорите, я могу купить в Лондоне сколько угодно и когда угодно, лишь бы деньги были.

Это заставило ее замолчать. Она снова принялась рисовать. Потом говорит: