Избранные работы

К этому почтению перед широкими массами избирателей присоединяется еще склонность американцев объединяться с себе подобными для совместных действий, – как бы некоторая стадность[75]. Это стремление, которое само по себе должно было бы лишь привести к образованию партий – больших или маленьких, – здесь опять-таки служит на пользу больших партий, так как оно связано с сильным чувством верности и преданности раз избранному стаду. Последнее выражается в форменном партийном фанатизме, фанатической партийной лояльности (fanatical Party loyalism), как выражается Острогорский. А чтобы вполне удовлетворить эту потребность в партийной принадлежности, нужно быть членом «большого» союза, которым можно было бы гордиться. Мне кажется справедливой мысль Острогорского, что все эти душевные побуждения находятся в связи с тем фактом, что у американцев мало естественных общественных связей, и что потому они со страстью одиноких людей примыкают к большим организациям старых партий. Много верного заключается также и в следующих выводах: «Подобно тому, как древний грек, который в самых отдаленных колониях находил свои национальные божества и огонь священного очага его родного города, так и американец при своем бродячем существовании находит повсюду, от Атлантического океана до Тихого, от Мэна до Флориды, или республиканскую организацию, или демократическую организацию, которая как бы переносит его домой, дает ему опору и заставляет его с гордостью повторять крик нью-йоркско-го политикана: «я – демократ», или «я – республиканец!«[76]

Таким образом, много разнообразных причин как материального, так и идеального свойства ведут к тому, что «большие» партии остаются большими и мощными и сохраняют благодаря этому свою политическую монополию; они пользуются этой монополией потому, что они «большие» партии, и они большие партии потому, что обладают монополией.

IV. Неудачи всех «третьих» партий

Старые большие партии Америки с полным правом сравнивали с колоссальными трестами, обладающими такими огромными капиталами и так безраздельно проникающими во все области жизни, что наряду с ними исключается всякая возможность конкуренции «третьих» партий. Лишь только появляется конкурент, старые партии тотчас же напрягают все усилия, чтобы устранить его. В случае нужды, они даже соединяются на короткое время, чтобы сообща разбить опасного соперника.

Таким образом, история «третьих» партий в Америке является грустной историей постоянных поражений, дающей мало надежды для будущего. Беглый взгляд на сделанные до сих пор напрасные попытки пошатнуть единовластие старых партий подтвердит справедливость сказанного. При этом я ограничусь лишь более известными «образованиями» (партий), и мой список не будет претендовать на обстоятельность.

1830 г. – Anti Masonie Party (Антимасонская партия) своим происхождением обязана случайному происшествию (исчезновению одного бывшего члена масонской ложи, относительно которого подозревали, что он убит своими прежними товарищами), и выражала некоторые антипатии к тайным обществам. Она исчезла, просуществовав на политической сцене несколько лет.

1840 г. – Abolitionists (позднее Liberty Party, Free soilers) вели войну против полигамии и рабства. В 1850-х гг., не достигнув какого бы то ни было значения, слились с республиканской партией.

1834 г. – Native American Party; ее программа: недопущение к общественным должностям всех неуроженцев Америки и т. д., нашла некоторую почву в Нью-Йорке, Филадельфии и нескольких других штатах; она скоро погибла и в 1844 г. возродилась под именем «Know-nothings»[77]. В 1850-х гг. Know-nothings пользовались некоторым значением. В 1855 г. они победили на выборах губернаторов и членов ландтага в Нью-Гемпшире, Массачусетсе, Род-Айленде, Коннектикуте, Нью-Йорке и Калифорнии и частью в Мериленде. В Виржинии, Джорджии, Алабаме, Луизиане, Миссисипи и Техасе демократическому большинству был нанесен ими значительный ущерб. В 1856 г. они созвали свой первый – и единственный – национальный съезд, и в этом же году на выборах президента они получили все-таки 874534 голоса против 3 179433 голосов обеих больших партий, но провели выборщиков только в Мериленде (8 из общего числа 296).

Через несколько лет после этого Know-nothings исчезли.

1872 г. – Prohibition Party (Prohibitionists); ее программа: государственная борьба с алкоголизмом. Прямые выборы президента. Civil Service Reform, понижение почтового, железнодорожного и телеграфного тарифов. Право женщин участвовать в выборах. Здоровая валюта (разменные бумажные деньги). Число ее голосов с первого года ее появления до 1888 г. возросло с 5608 до 246876 и с тех пор колеблется около этого уровня. Партия существует еще и сейчас; в 1904 г. она имела 260303 голоса.