Избранные рассказы

Поднимаю глаза на собеседника и в каком-то странном оцепенении спрашиваю:

— А это еще что ж такое?

Улыбается:

— Да, вы правы. Это единственное темное пятно в нашей жизни. Единственное пятно, которое омрачает наше счастье. Самоубийство. Мания самоубийства. Нигилисты и притворщики всех мастей исключительно ради того, чтобы отличиться и выпятить свое «я», прибегают к самоубийству. И, к сожалению, день ото дня число их становится все больше. И это несмотря на то, что автозавод каждого решившего покончить с собой, но вовремя спохватившегося или удержавшего от этого поступка другого премирует отличным «пейканом».

Друг мой искренне опечалился. Некоторое время между нами царило молчание. Чтобы изменить тему разговора, спрашиваю:

— Кстати, еще вопрос. Сейчас, должно быть, мы уже сами делаем двигатели к «пейкану»? Не так ли?

— К сожалению, нет.

— А куда же делся наш завод?

— Это долгая история. Но, конечно, он у нас будет. Сразу же после того, как закончится строительство магистрального газопровода, подрядчиком которого является азиатско-американо-европейский консорциум!

От десяти минут одиннадцатого до половины одиннадцатого

Памяти Джалала Ал-е Ахмада [49]

I.Назвать учителя литературы «господином Адаби» [50], а учителя гимнастики «господином Нирумандом» [51]— конечно, весьма примитивно, но я умышленно делаю так, чтобы не рассеивать внимание читателя. Дай я им настоящие имена, постоянно пришлось бы вспоминать, какой урок ведет один учитель, а какой другой. Если же я назвал бы их просто Физик или Химик, рассказ получился бы каким-то натянутым и фальшивым.

II.Описанное в этом рассказе относится, конечно, не ко всем школьным учителям, но, к несчастью и большому сожалению, к большинству из них.

III.Внеся незначительные изменения, рассказ можно поставить на сцене. Единственное, что при этом необходимо помнить: действие происходит в обыкновенном помещении, играют обыкновенные люди в обыкновенных костюмах.

Прозвенел звонок на перемену, и орава школьников устремилась к выходу. Господин Адаби встал в дверях и загородил проход. Бранью и проклятьями ему удалось водворить учеников на свои места. Затем последовало краткое наставление: «Класс вам не конюшня! Существуют же элементарные понятия: порядок, дисциплина, разрешение…» После некоторой паузы он скомандовал ученикам, сидящим за первой партой: «Выходите!» Это же повторил сидящим за второй партой, но, дойдя до третьей, вдруг понял, что, если он и дальше будет действовать таким образом, ему не хватит двадцати минут перемены, чтобы отпустить всех. К тому же остынет его чай и он не успеет выкурить сигарету. Поэтому господин Адаби махнул рукой: «А-а, все свободны!» И ученики снова побежали к дверям.

В соседних классах наблюдалась примерно такая же картина. Правда, там учителя не вспоминали о конюшне. Но в двух-трех классах ученики и шелохнуться не посмели — от страха.

В канцелярии господин Адаби вытащил пачку «Зара» [52], к ней тут же потянулся господин Массах [53], учитель математики:

— Позвольте сигаретку, коллега! Правда, нам сама жизнь дает прикурить, но все-таки попробуем прикурить вашу!.. Ах, сил моих больше нет бегать из класса в класс!

Дверь канцелярии распахнулась, и вошел господин Нируманд в легких парусиновых тапочках. Его мощный торс плотно облегало трико на козьем пуху. Пот с господина Нируманда тек в три ручья. Запах пота мгновенно заполнил все помещение. Господин Нируманд запустил руку в карман своей куртки и вытащил пачку «Уинстона». Господин Массах, видя такое, бросил в пепельницу зажженную сигарету и подошел к учителю гимнастики:

— А ну-ка, коллега, подойди поближе, позволь-ка попробовать твоих заграничных сигарет, а то отечественная продукция вызывает у меня кашель…

Господин Факих [54], круглый коротышка, восседавший на стуле и выставивший, как напоказ, свое пузо, с ехидцей спросил:

— Что это ты напялил на себя?! Смотри, как бы ребятишки не сотворили с тобой что-нибудь неладное! — И захихикал, от чего живот его затрясся.

— Можешь не беспокоиться, дорогой, — парировал господин Нируманд. — Я им такого трепака задал…

Тут дверь чуть приоткрылась, на пороге показался школьник. Не успел он открыть рот, чтобы обратиться к кому-то из учителей, как завуч с толстой указкой в руке пружиной подскочил на стуле.

— Вон! Пошел вон! — обрушился он на мальчишку. — Сукины дети! Даже на какие-нибудь пять минут не могут оставить нас в покое!

Мальчик юркнул за дверь и бросился наутек.

— А если не ребятишки, так взрослые постараются! — продолжая трястись от смеха, не унимался господин Факих.

— Ну что ж, мы всегда говорили, что всем, что у нас есть, мы готовы поделиться с друзьями, — заржал господин Нируманд.