Избранные романы. Книги 1-5

Стрэнд наблюдал за тем, как Холлинзби и мальчики поднимались по лестнице, затем прошел к себе в квартиру. В гостиной надрывался телефон. Он уже почти решил не снимать трубку, но затем подумал — может, это Лесли звонит из Франции, сказать, что долетела благополучно, что все у нее в порядке. Он снял трубку.

Это был Хейзен.

— Читали сегодня утром эту чертову «Таймс»? — Похоже, он был пьян.

— Да, читал.

— «Из надежных источников»!.. — хрипло рассмеялся Хейзен. — Какой-то стряпчий по разным темным делишкам встречается с пройдохой корреспондентом, несет черт знает что, а потом вдруг это оказывается надежным источником!.. О Господи, да если б этим людям удалось записать разговор Иисуса Христа с Иоанном Крестителем, они бы и здесь заподозрили преступный сговор против федеральных властей.

— Я пытался дозвониться вам вчера вечером, предупредить о статье. Но никто не отвечал.

— Ходил в гребаную оперу. А когда меня нет дома, чертов лакей не желает оторваться от бара, возле которого торчит и лакает мою выпивку. Он к телефону не подходит. Сегодня же уволю этого сукина сына! А как вы узнали о «Таймс»?

— Вчера сюда приезжали два агента ФБР и расспрашивали меня о вас. И посоветовали заглянуть в утренний номер «Таймс».

— Что они хотели знать?

— Слышал ли я ваш разговор с Хитцем. И если да, то о чем шла речь.

— Ну и что вы им сказали?

— Что я мог сказать?.. Что ничего не слышал, вот и все.

— Вы должны были поклясться на Библии, что все это время были со мной и совершенно уверены в том, что никаких деловых разговоров у меня с Хитцем не было.

— Мы уже обсуждали это, Рассел, — устало заметил Стрэнд. — Я сказал им все, что знал. Не больше и не меньше.

— Хотите возглавить почетный список, сэр Галаад?![164] — с иронией воскликнул Хейзен. — Когда наконец вы спуститесь с небес на землю, повесите свой нимб на входную дверь и научитесь играть в уличные игры с большими мальчиками?

— Вы пьяны, Рассел. Протрезвеете — позвоните, тогда и будем говорить. — И Стрэнд медленно опустил трубку на рычаг. Он дрожал. Казалось, весь холод промозглого ноябрьского дня сосредоточился у него в костях. Он пошел в ванную комнату, повернул кран и начал наполнять ванну горячей водой. С наслаждением вдыхая пар, начал раздеваться и вдруг услышал звонок в дверь. Стрэнд закрыл кран, накинул халат и, шлепая босыми ступнями, пошел к двери. На пороге стоял доктор Филипс с маленькой черной сумкой в руках.

— Не возражаете, если я войду, мистер Стрэнд?

На миг Стрэнду показалось, что врач готов подсунуть ногу под дверь, лишь бы она не захлопнулась прямо у него перед носом.

— Прошу вас.

Филипс вошел.

— Надеюсь, я не слишком вас побеспокоил, — пробормотал он. — Но мистер Бэбкок звонил мне несколько минут назад и просил взглянуть на вас.

— Это зачем же?

— Позвольте снять пальто?

— Да, конечно. А мистер Бэбкок как-то объяснил?..

— Сказал, что беспокоится за вас. Ему не очень нравится, как вы выглядите, — бормотал Филипс, а Стрэнд тем временем помогал ему снимать пальто. — Он упоминал, что у вас были проблемы с сердцем и что совсем не помешает вас осмотреть. — Доктор покосился на Стрэнда. — Да, действительно, цвет лица у вас сегодня не такой, как обычно… Я знаю, вы прошли через стресс и…

— Просто плохо спал последние несколько ночей, — сказал Стрэнд. — Вот и все. — А сам решил: что бы ни случилось, но в больницу он не поедет.

Доктор Филипс достал из сумки стетоскоп и уже хорошо знакомый Стрэнду аппарат для измерения кровяного давления.

— Если бы мы могли присесть вот здесь, за стол, — сказал он, а Стрэнд подумал, что голос у него сейчас звучит точь-в-точь как у дантиста, убеждающего пациента, что чистка корневого канала — это ничуть не больно. — И еще: если бы вы могли снять халат…

Стрэнд скинул халат и повесил его на спинку стула. На нем все еще оставались брюки, а потому он не чувствовал себя по-дурацки, как если бы оказался голым в собственной гостиной.

— Ожирением вы не страдаете, это уж определенно, — заметил доктор Филипс и приложил холодный стетоскоп к груди Стрэнда. Его действия и слова были такими знакомыми… — Дышите. Теперь покашляйте. А теперь задержите дыхание. А теперь дышите, глубоко… Так, вдох, потом выдох… — Помимо этих коротких команд, доктор Филипс не произносил ни слова. Потом он начал прослушивать при помощи стетоскопа спину. Затем доктор обернул руку Стрэнда резиновой манжетой аппарата для измерения давления и стал накачивать воздух. Он выпустил воздух, внимательно и долго смотрел на шкалу, повторил процедуру. «Вся твоя жизнь — в каких-то пузырьках воздуха, — подумал Стрэнд, глядя на непроницаемое лицо Филипса. — Или в тоненьком столбике ртути, такой изменчивой, такой подвижной…»

Убирая свои приспособления в сумку, доктор хранил молчание. Стрэнд, зябко ежась, стал надевать халат.