Избранные романы. Книги 1-5

Только в этих последних строчках Стрэнд впервые за все то время, что читал письмо, уловил искреннюю боль и обиду. Ему оставалось прочесть еще две строчки.

«Раз уж вы являетесь другом Хитца, можете передать, что, если я сяду в тюрьму, пусть лучше он не попадается мне на глаза, когда меня выпустят оттуда.

Искренне ваш

Хесус Ромеро».

Ну вот, проиграна еще одна битва, подумал Стрэнд. Чего и следовало ожидать. Ведь Ромеро, несмотря на юный возраст, отчетливо представлял себе свое будущее. Свою роль в этом обществе — роль варвара, изгоя. Слишком гордого, чтобы принимать подачки, чтобы войти в сговор с теми, кто находился по другую сторону гетто. Впрочем, правда на его стороне. Стрэнд вздохнул и устало потер глаза. Затем аккуратно вложил листки обратно в конверт и сунул его во внутренний карман пиджака. Как-нибудь он покажет это письмо Кэролайн.

Глава 8

Рождество приходилось на понедельник, поэтому каникулы начались еще в пятницу. Стрэнд с Элеонор выехали из Данбери загодя, чтобы успеть встретить Лесли, самолет которой компании «Транс-уорлд-эрлайнс» приземлялся в аэропорту Кеннеди. На неделе звонил Хейзен, и Стрэнд сказал ему, что совсем не обязательно посылать за ними машину в Данбери. Кэролайн тоже должна была прилететь в Кеннеди самолетом той же компании. И они договорились, что она будет ждать их в здании аэровокзала — с тем чтобы потом всей семьей отправиться в Ист-Хэмптон. Хейзен, оказывается, переговорил с Ромеро и сказал Стрэнду, что этот идиот и упрямец по-прежнему отказывается сотрудничать с адвокатом. А ведь суд уже не за горами, семнадцатого января. Мало того, Ромеро заявил Хейзену, что Холлинзби вполне устраивает его как адвокат и что он не хочет, чтобы Хейзен напрасно тратил время и приезжал на суд.

— Этот мальчишка совершенно безнадежен, — устало сказал Хейзен, — и ни один из нас помочь ему не в состоянии. Что ж… до встречи в пятницу.

Стрэнд не уставал радоваться присутствию Элеонор в доме, хотя подчас замечал, сколько усилий прилагала она, чтобы выглядеть веселой и беззаботной. Он знал, что делается это только ради него, и был от души благодарен дочери. Он пытался не обращать внимания на то, как резко вскакивала она и мчалась к телефону, стоило услышать звонок, как нервно и напряженно бросала в трубку «алло». Но Джузеппе не позвонил ни разу, и сама она тоже ни разу не звонила в Джорджию. Как-то поздно ночью Стрэнд слышал, что она нервно расхаживает по комнатам, уверенная, что отец спит.

Два раза, когда ее не было дома, Стрэнд сам пытался дозвониться Джузеппе, но тот, услышав его голос, всякий раз вешал трубку. Стрэнд не говорил Элеонор о своих попытках.

Она живо расспрашивала отца о Кэролайн и Джимми. Еще до отъезда из Джорджии она успела получить письмо от Лесли и знала о ее триумфе — о продаже двух картин и о том, что мать собирается продлить пребывание в Париже. Элеонор считала, что Лесли ведет себя как восторженная молоденькая девушка и что это довольно смешно и странно в ее-то возрасте. И еще Элеонор говорила, будто бы всегда знала, что мама наделена истинным талантом, и была счастлива, что она наконец получила признание, пусть речь пока идет всего о двух картинах.

— Вот увидишь, — не уставала твердить она Стрэнду, — теперь мама будет работать как заведенная. Тебе еще повезет, если с утра у нее выкроится время подать тебе чашку кофе.

Говоря о Кэролайн и Джимми, Стрэнд тщательно выбирал выражения и утаивал от Элеонор большую часть информации. Бедняжка и без того пребывала в постоянном напряжении, ожидая новостей от Джузеппе или, что куда хуже, из какой-нибудь газеты. Не хватало ей еще тревожиться о сестре с братом. А потому он показал всего одно письмо от Кэролайн, где та писала, что ее выбрали королевой бала. Элеонор смеялась, отдавая письмо отцу:

— Итак, моя маленькая сестренка вылупилась из кокона! Бах — и превратилась в прекрасную бабочку!

— Можно сказать и так, — согласился с ней Стрэнд. О, если б он показал Элеонор письмо от жены учителя биологии и письмо от Ромеро, то она поняла бы, как далеко зашли эти превращения, и отнеслась к ним без всякого восторга.

Что же касалось Джимми, то Стрэнд просто сказал, что тот получил новую работу в Голливуде. Что переехал в Калифорнию, где теперь зарабатывает гораздо больше, чем на старом месте. Он также сказал, что одевается теперь Джимми как настоящий франт и привык выпивать за ленчем три мартини.

Услышав это, Элеонор скроила кислую мину:

— Вперед и вверх, я так понимаю. Превратился в покорителя сердец и душ. Что ж, и то слава Богу. Все лучше, чем оставаться полным бездельником и охламоном, каким я знала его в Нью-Йорке. А деньги он тебе посылает?

— Нам они не нужны, — коротко ответил Стрэнд.

Элеонор мрачно взглянула на него.

— Тебе совсем не помешало бы обзавестись парой новых хороших костюмов, — заметила она. Однако больше распространяться на эту тему не стала.