Избранные романы. Книги 1-5

И вот все они двинулись вверх по лестнице, и женщины поддерживали его с обеих сторон под руки, что было, по мнению Стрэнда, совершенно ни к чему. Элеонор принесла из ванной огромное теплое полотенце, а Лесли раздела его, огорченно причитая, когда он разражался очередным приступом кашля. Стрэнд с интересом разглядывал собственные ступни — они были мертвенно-белыми и абсолютно бесчувственными; и еще он заметил, что разбил колено и что из ранки на подбородке стекает тоненькая струйка крови.

Когда он наконец оказался нагишом, Лесли принялась сильно растирать его полотенцем. И тут он почувствовал, что в ступнях начало покалывать. Это означало, что циркуляция крови возобновилась. Затем Лесли завернула его в полотенце, уложила на кровать и укутала одеялами. Точно щенка после купания, подумал он. Затем все тело снова начала сотрясать мелкая противная дрожь, и он подумал, без особого, впрочем, огорчения, что это, очевидно, первый симптом воспаления легких.

— Прости, — сказал он Лесли. Она стояла возле кровати и с тревогой смотрела на него. — Никогда не предполагал, что в тумане… — Тут вдруг на него навалилась ужасная усталость, и он закрыл глаза. — Знаешь, подремлю немного, пожалуй… — пробормотал он. Потом открыл глаза и болезненно улыбнулся Лесли: — Надеюсь, кто-то из вас догадался подарить мне на Рождество компас. — И с этими словами он погрузился в глубокий сон.

Он проспал всю ночь, лишь изредка ощущая тепло, исходившее от Лесли, которая прилегла рядом. Сон показался столь сладким, что, съев завтрак в постели, он снова уснул и проспал весь день и всю следующую ночь, не желая ни думать, ни говорить. На второе утро Рождества он проснулся рано; рядом тихо посапывала Лесли. Он тихонько выбрался из постели, чувствуя себя посвежевшим, бодрым и кошмарно голодным. Быстро оделся, спустился вниз. Супруги Кетли подали обильный завтрак, который он съел до крошки, в полном одиночестве, сидя у окна с видом на океан, отливавший холодным голубоватым блеском в свете зимнего солнца.

Блуждания во тьме и в тумане по каким-то незнакомым дорогам с риском быть сбитым той машиной, что внезапно вырвалась из-за угла, — это было малоприятное испытание. Однако Стрэнд был рад, что все вышло именно так. Это дало ему столь необходимую передышку, уберегло от дальнейшей ссоры с Кэролайн, приуменьшило чувство вины и предательства. Ясным солнечным утром все проблемы выглядели не столь пугающими и неразрешимыми. Даже то, как обращалась с ним семья, если верить словам Кэролайн, не казалось теперь оскорбительным. Пусть они поступали неправильно, пусть играли, но делали это лишь из любви к нему. И при одной мысли об этом сердце его наполнялось ответной любовью. И Стрэнд поклялся себе, что подобное больше не повторится — ни за что и никогда. Теперь глаза его открыты, и так будет лучше для всех.

Кэролайн спустилась к завтраку, и он увидел, какое озабоченное и даже мрачное у нее личико. Он встал из-за стола, обнял дочь и поцеловал ее в лоб.

— О, папа… — пробормотала она, уткнувшись носом ему в плечо. — Я так рада, что ты в порядке. Я сильно испугалась вчера… Знаю, именно я во всем виновата…

— Пустяки. Ни в чем ты не виновата, детка, — сказал Стрэнд. — А теперь садись и давай завтракать вместе.

Он с неодобрением отметил, что Кэролайн заказала мистеру Кетли только черный кофе.

— Это весь твой завтрак? — спросил Стрэнд.

— Просто я сегодня не голодна, — ответила Кэролайн. — Знаешь, папа, в доме происходит что-то странное, а мама мне ничего не говорит. Тебе известно, что Линда и Элеонор уехали вчера вечером?

— Нет. — Стрэнд медленно опустил чашку на блюдце. — И куда же они отправились?

— Линда поехала в Нью-Йорк.

— Да, она что-то говорила об этом. Она очень беспокоится о мистере Хейзене. — Он глубоко вздохнул. — Ну а куда поехала Элеонор?

— Толком не знаю. Вчера они с мамой громко ругались и спорили, даже отправили меня вон из дома, погулять. И когда я вернулась, то увидела, что Линда с Элеонор садятся в машину. А у мамы было такое лицо, будто она недавно плакала. И еще я слышала, как она сказала Элеонор: «Тебе следовало хотя бы попрощаться с отцом!» На что Элеонор ответила: «Я все обдумала, мне до смерти надоели эти споры. Не хочу, чтобы он начал меня отговаривать, Просто передайте, что я очень люблю его. И поступая так, выполняю свой долг». Потом они уехали. Знаешь, папа, я думаю, что она вернулась в Джорджию. Это что, плохо, да?

Стрэнд вздохнул:

— Ничего хорошего.

— Я уже давно не ребенок, — сердито заметила Кэролайн. — И считаю, что имею полное право знать, что происходит.

Стрэнд взглянул на дочь. В его глазах светилась нежность.

— Ты права, — сказал он. — Полагаю, тебе действительно пора знать, что происходит в семье. Причем не только тебе, но и всем нам. Элеонор уехала из Джорджии потому, что некоторым людям не нравилось, что пишет Джузеппе в своей газете. И эти люди подложили к порогу их дома бомбу, угрожали убить Джузеппе и Элеонор, если они будут продолжать в том же духе.