Избранные сочинения в 2 томах. Том 1

Приключения ждали друзей и на этот раз. Самолет, в котором летели Бабкин и Багрецов, задержался на промежуточном аэродроме — на трассе бушевала пыльная буря, — и техники попали в город лишь на другой день. Тимофей сразу же телеграфировал Стеше, что долетел благополучно, Вадим послал такую же телеграмму матери.

Но путешествие еще не закончилось. Испытательная станция Курбатова находилась в пустыне, где не было ни дорог, ни тропинок. По песку или такыру окаменевшему глинистому грунту — можно было проехать на автомобиле-вездеходе. Такой автомобиль высылали вчера с испытательной станции. Но Бабкин с Багрецовым опоздали, и машина ушла обратно. Как быть? Техники пошли в геологическое управление, и тут их пристроили на почтовый самолет, обслуживающий изыскательские партии. Как раз сегодня он летел в лагерь экспедиции, расположенный километрах в семидесяти от испытательной станции Курчатова.

Багрецов поежился, будто ему за воротник песку насыпали.

— А там как же? Пешком?

В пустыне он был впервые. Барханы. Пески зыбучие. Фаланги. Скорпионы. Довольно подозрительная экзотика.

Летчик рассмеялся.

— Кто же вас пустит пешком? Пустыня не место для прогулок. У Курбатова идеальный аэродром, садиться одно удовольствие. Доставлю прямо на место, как говорится, в целости и сохранности.

Серо-желтые барханы дымились — ветер сдувал с них песок. Самолет часто подбрасывало. В эти минуты Вадим инстинктивно сжимал поручни, а Бабкин делал вид, что не замечает никакой болтанки. Старый воздушный волк.

Под крылом самолета проплывали застывшие песчаные волны, редкие заросли саксаула и гладкие, как асфальт, такыры. Иногда встречались шоры — солончаки, похожие на снежные острова в грязно-желтом море. Внизу плыли верблюды, будто старинные корабли, с изогнутыми лебедиными шеями.

Тени от барханов становились шире и чернее. Летчик недовольно поглядывал на часы. Надо приземлиться засветло. Сегодня у Курбатова его не ждут — почту доставили третьего дня.

Багрецов чувствовал, как к горлу подступает тошнота, но держался мужественно. Стиснув зубы, посмотрел вниз. Вдали виднелось озеро. Огромный блестящий квадрат золотисто-соломенного цвета, обсаженный деревьями. Озеро выглядело зеркалом в темно-зеленой раме. На одной его стороне белели три маленькие точки.

Самолет пошел на снижение. Точки постепенно росли, пока не превратились в дома под черепичными крышами. Место Вадиму понравилось. Зелень, озеро — что еще нужно! Настоящий оазис в пустыне.

— Покупаемся? — прокричал он на ухо Тимофею.

Но тот не ответил, подозрительно оглядывая местность. Он не видел никакого аэродрома. Больше того — посадка казалась невозможной. Кругом высокие барханы, котловины, и всюду песок, песок. Приземлившись, самолет неизбежно скапотирует — ведь колеса завязнут сразу же! А он явно шел на посадку. Все быстрее и быстрее бежали под крылом гребни барханов, промелькнули верблюжья тропа, чахлый кустарник…

Крутой поворот, падение на крыло. Похоже на то, что самолет спускается прямо на воду. Вадим невольно посмотрел на бегущую тень — не видно ли поплавков, хотя и знал, что их быть не могло.

Такой спокойной, яркой и блестящей воды Вадим никогда не встречал. Ветер гнал песок с барханов, раскачивал ветки, а на воде ни волны, ни ряби, полная тишина, как в уснувшем пруду. Он кажется золотым, точно высыпали на него сто мешков бронзовой пыли.

Самолет летит совсем низко, вот-вот коснется колесами воды, ударится крыльями, и мотор потянет на дно. Вадим пугается, вскакивает и, больно стукнувшись головой о прозрачный фонарь кабины, закрывает глаза.

Летчик не оборачивается. Бабкин предупреждающе протягивает руку, но в это мгновение чувствует толчок, и колеса скользят по твердой поверхности.

Потирая ушибленный затылок, Вадим смотрит под крыло и ничего не понимает. Внизу бежит золотая вода. Самолет умеряет свой бег, мелькают какие-то темные линии. Еще минута — и уже различаются шестиугольники, как на бетонной дорожке аэродрома.

— Выходите скорее, — торопит летчик, приподнимая колпак. — Мне еще полчаса лету. Не хочу в темноте садиться.

Растерянные Бабкин и Багрецов вылезают из кабины. Летчик торопливо подает им чемоданы.

— Не серчайте, ребятки, подруливать я уж не буду. — Он указывает на противоположный конец аэродрома, где виднеются три домика, — Туда шагайте… От винта! — командует он, и техники отходят в сторону.

Когда самолет взлетел, Вадим рассеянно присел на уголок чемодана, снял шляпу и стал рассматривать плиты аэродрома. Неизвестно, из чего они сделаны из пластмассы или, пожалуй, из стекла, покрытого изнутри золотистой фольгой.