Избранные сочинения в 6 томах. Том 6.

— Не обращайте внимания на его неучтивость, сэр, — сказал Фид, преспокойно протягивая руку и отправляя подачку в карман. — Такому опытному моряку, как ваша честь, нет нужды объяснять, что в такой стране, как Гвинея, не больно-то наберешься хороших манер. Но уверяю вас, он благодарен ничуть не меньше, чем если бы ваша милость дали денег вдвое больше… Поклонись его чести, парень, — видишь, кто с тобой водит компанию. Ну, а теперь, когда моя находчивость помогла уладить этот щекотливый вопрос, я, с разрешения вашей чести, пошел на бак. Один новичок там болтается на рее. Парень не создан быть марсовым, сэр, — взгляните, что он творит со своими подпорками. Он так же запросто может связать морским узлом собственные ноги, как я стягиваю концы линя.

Корсар знаком отпустил Фида и, повернувшись, столкнулся лицом к лицу с Уайлдером. Глаза их встретились, и легкая краска выдала чувство неловкости, охватившее командира.

Мгновенно овладев собой, он произнес несколько шутливых слов по адресу Фида и приказал помощнику давать сигнал отбоя.

Пушки откатили назад, убрали концы, заперли пороховой склад, задраили люки, и команда занялась своими повседневными делами; мятежный дух полностью смирился под властным воздействием могучей воли. Теперь и Корсар мог покинуть палубу и оставить корабль на попечение старшего офицера.

Глава XXI

П е р в ы й р а з б о й н и к. Да ведь эти советы он давал нам из ненависти к человечеству. А до наших тайных занятий ему дела нет.

Шекспир, Тимон Афинский

Погода оставалась без перемен весь день. Океан дремал, мерно колыхаясь, словно гигантское, гладко отполированное зеркало, и лишь широкая зыбь тяжко вздымала его грудь, напоминая о бурях, вечно бушующих вдали. Корсар больше не показывался на палубе до самого вечера, когда солнце погрузило свое горящее око в воды океана. Довольный одержанной победой, он, казалось, и не думал больше о том, что какой-нибудь смельчак снова попытается ниспровергнуть его власть. Такая уверенность в своей силе не преминула расположить людей в его пользу. Видя, что малейшая небрежность не проходит даром и ни один проступок не остается безнаказанным, матросы уверились, что за ними неустанно наблюдает зоркий глаз и невидимая рука всегда готова покарать или наградить. Неукротимый натиск в решительную минуту и милосердие на вершине власти — такова тактика, с помощью которой этот удивительный человек подавлял не только тайную измену, но и интриги и хитрости открытых врагов.

Лишь после начала ночной вахты, в полной тишине, на юте снова появилась его фигура, одиноко шагавшая взад и вперед.

Течение отнесло судно так далеко к северу, что крошечная синяя полоска суши давно исчезла за краем океана; куда ни кинешь взор, судно окружала бескрайняя равнина вод. В воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения; паруса были спущены, и голый рангоут вырисовывался в вечернем сумраке так резко, точно судно стояло на якоре. Словом, это был тот редкий час полного покоя, которым стихия дарит порой искателей приключений, вручивших свою судьбу неверным и предательским ветрам.

Покой убаюкивал даже вахтенных, хотя по долгу службы им полагалось быть настороже; дисциплина и строгий порядок не позволяли им безмятежно спать в гамаках, и они лениво несли вахту, стараясь прилечь меж орудий или отыскать другой укромный уголок и отдохнуть. Там и сям мелькали фигуры офицеров, которые, опершись о фальшборт или прислонившись к пушке подальше от священных границ шканцев, сонно кивали головой в такт лениво покачивающемуся кораблю. Лишь один часовой стоял прямо, и ничто не ускользало от его бдительного взора. Это был Уайлдер, снова возглавлявший вахту.

Прошло два часа, а Корсар и его помощник не обменялись еще и единым словом. Они и не искали встречи, — скорее, избегали ее: каждый желал остаться наедине со своими сокровенными мыслями. После долгого, необычного молчания Корсар остановился и пристально посмотрел на безмолвную фигуру, неподвижно стоящую внизу.

— Мистер Уайлдер, — произнес он наконец, — воздух здесь свежее и свободен от нечистых испарений. Может быть, вы подниметесь ко мне?

Тот повиновался, и они снова молча продолжали ходить, шагая в ногу, по обыкновению моряков, несущих вахту в ночные часы.

— Мы пережили беспокойное утро, — продолжал Корсар, невольно выдавая свои мысли и говоря так тихо, что слова его не могли быть услышаны никем, кроме его помощника. — Вам еще никогда не приходилось стоять на краю той страшной пропасти, что зовется мятежом?

— Страдает тот, в кого попадает пуля, а не тот, кто только слышит ее свист.

— Я вижу, и вам досталось на вашем корабле. Не расстраивайтесь по поводу враждебности этих парней. Мне известны все их сокровенные мысли, и вы скоро в этом убедитесь.

— Сказать по правде, зная ваших людей, я бы никогда не мог спать спокойно. Всего несколько часов бесчинства — и корабль может быть захвачен властями, а сами вы попадете…