Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й (ЛП)

— Зачем ты стрелял? — говорила она. — Что сделала тебе гуронская девушка? Зачем ты убил ее? Как ты ду¬ маешь, что скажет Маниту? Что скажут ирокезы? Ты не приобрел славы, не овладел лагерем, не взял пленных, не выиграл битвы, не добыл скальпы! Ты ровно ничего не добился. Кровь вызывает кровь. Что бы ты чувствовал, ес¬ ли бы убили, твою жену? Кто пожалеет тебя, когда ты ста¬ нешь плакать о матери или сестре? Ты большой, как сос¬ на, гуронская девушка — маленькая, тонкая березка. Для чего ты обрушился на нее всей тяжестью и сломил ее? Ты думаешь, гуроны забудут это? Нет! Нет! Краснокожие никогда не забывают. Никогда не забывают друга, никогда не.забывают врага. Почему ты так жесток, бледнолицый? За всю свою жизнь Непоседа впервые был так ошара¬ шен; он никак не ожидал такого стремительного и пылко¬ го нападения делаварской девушки. Правда, у нее был со¬ юзник — его собственная совесть. Девушка говорила очень серьезно, с таким глубоким чувством, что он не мог рас¬ сердиться. Мягкость ее голоса, в котором звучала и прав¬ дивость и душевпая чистота, усугубляла тяжесть упреков. Подобно большинству людей с грубой душой, Непоседа до сих пор смотрел на индейцев лишь с самой невыгодной для них стороны. Ему никогда не приходило в голову, что искренняя сердечность является достоянием всего челове¬ чества, что самые высокие принципы — правда, видоизме¬ ненные обычаями и предрассудками, но по-своему не ме¬ нее возвышенные — могут руководить поведением людей, которые ведут дикий образ жизни, что воин, свирепый на поле брани, способен поддаваться самым мягким и неж¬ ным влияниям в минуты мирного отдыха. Словом, он при¬ вык смотреть на индейцев, как на существа, стоящие лишь одной ступенькой выше диких лесных зверей, и готов был соответственным образом поступать с ними каждый раз, когда соображения выгоды или внезапный каприз подска¬ зывали ему это. Впрочем, красивый варвар хотя и был пристыжен упреками, которые он выслушал, но ничем не обнаружил своего раскаяния. Вместо того чтобы ответить на простой и естественный порыв Уа-та-Уа, он отошел в сторону, как человек, считающий ниже своего достоинства спорить с женщиной. Между тем ковчег подвигался вперед, и, в то время как под деревьями разыгрывалась печальная сцена с факелами, 297

он уже вышел на открытый плес. Плавучий Том про¬ должал вести судно прочь от берега, боясь неминуемого возмездия. Целый час прошел в мрачном молчании. Уа- та-Уа вернулась к своему тюфяку, а Чингачгук лег спать в передней части баржи. Только Хаттер и Непоседа бодр¬ ствовали. Первый стоял у руля, а второй размышлял о случившемся со злобным упрямством человека, не привык¬ шего каяться. Но неугомонный червь точил его сердце. В это время Джудит и Хетти достигли уже середины озе¬ ра и расположились на ночлег в дрейфующей пироге. Ночь была тихая, хотя облака затянули небо. Сезон бурь еще не наступил. Внезапные шквалы, налетающие в июне на североамериканские озера, бывают порой доволь¬ но сильны, но бушуют недолго. В эту ночь над вершинами деревьев и над зеркальной поверхностью озера чувствова¬ лось лишь движение сырого, насыщенного мглистым тума¬ ном воздуха. Зти воздушные течения зависели от формы прибреж¬ ных холмов, что делало неустойчивыми даже свежие бри¬ зы и низводило легкие порывы ночного воздуха до степе¬ ни капризных и переменчивых вздохов леса. Ковчег несколько раз сбивался с курса, поворачивая то на воеток, то даже на юг. Но в конце концов судно по¬ плыло на еевер. Хаттер не обращал внимания на неожи¬ данные перемены ветра. Чтобы расстроить коварные за¬ мыслы врага, это большого значения не имело. Хаттеру важно было лишь, чтобы судно все время находилось в движении, не останавливаясь ни на минуту. Старик с беспокойством думал о своих дочерях и, быть может, еще больше о пироге. Но, в общем, неизвестность не очень страшила его, ибо, как мы уже говорили, он твер¬ до рассчитывал на благоразумие Джудит. То было время самых коротких ночей, и вскоре глубо¬ кая тьма начала уступать место первым проблескам рас¬ света. Если бы созерцание красоты природы могло смирять человеческие страсти и укрощать человеческую свире¬ пость, то для этой цели как нельзя лучше подходил пей¬ заж, который начал вырисовываться перед глазами Хат- тера и Непоседы, по мере того как ночь сменялась утром. Как всегда, на небе, с которого уже исчез угрюмый мрак, появились нежные краски. Однако оно еще не успело оза¬ риться ослепительным блистанием Солнца, и все предметы 298