Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й (ЛП)

тогда как его главный соперник, если не противник, был храбрец, отличившийся на войне и известный своей свире¬ постью. В умственном отношении он ничем не выделялся, если не считать хитрости и изворотливости на тропе вой¬ ны. Первый был уже знакомый читателю Расщепленный Дуб, тогда как второго называли la Panthère на языке Кана¬ ды, или Пантерой на языке английских колоний. Согласно обычаю краснокожих, прозвище это обозначало особые свойства воина; в самом деле, свирепость, хитрость и пре¬ дательство были главными чертами его характера. Кличку свою он получил от французов и очень ценил ее. Из нашего дальнейшего повествования читатель скоро узнает, насколько эта кличка была заслуженна. Расщепленный Дуб и Пантера сидели бок о бок, в ожи¬ дании пленника, когда Зверобой поставил свой мокасин на прибрежный песок. Ни один из них не двинулся и не про¬ ронил ни слова, пока молодой человек не достиг середины лужайки и не возвестил о своем прибытии. Он заговорил твердо, хотя с присущей ему простотой. — Вот я, минги, — сказал Зверобой на делаварском на¬ речии, понятном большинству присутствующих. — Вот я, а вот и солнце. Оно так же верно законам природы, как я — моему слову. Я ваш пленник; делайте со мной что хо¬ тите. Мои отношения с людьми и землей покончены. Мне теперь остается только встретить мою судьбу, как подобает белому человеку. Ропот одобрения послышался даже среди женщин, и на мгновение возобладало сильное, почти всеобщее желание принять в качестве равноправного члена племени человека, проявившего такую силу духа. Но некоторые были против этого, особенно Пантера и его сестра Сумаха *, прозванная так за многочисленность своего потомства; она была вдовой Рыси, павшего недавно от руки пленника. Врожденная сви¬ репость Пантеры не знала никаких пределов, тогда как страстное желание мести мешало Сумахе проникнуться бо¬ лее мягким чувством. Иначе обстояло дело с Расщепленным Дубом. Он встал, протянул руку и приветствовал пленника с непринужденностью и достоинством, которые сделали бы честь любому принцу. Он был самый мудрый и красноре- 1 Сумах — очень плодовитый кустарник. Североамерикан¬ ский вид сумаха чрезвычайно ядовит. 428

чивый во всем отряде, поэтому на нем и лежала обязан¬ ность первым ответить на речь бледнолицего. — Бледнолицый, ты честен, — сказал гуронский ора¬ тор. — Мой народ счастлив, что взял в плен мужчину, а не вороватую лисицу. Теперь мы знаем тебя и будем обхо¬ диться с тобой как с храбрецом. Если ты убил одного из наших воинов и помогал убивать других, то взамен ты го¬ тов отдать собственную жизнь. Кое-кто из моих молодых воинов думал, что кровь бледнолицего слишком жидка и не захочет литься под гуронским ножом. Ты доказал, что это не так: у тебя мужественное сердце. Приятно держать в своих руках такого пленника. Если мои воины скажут, что смерть Рыси не должна быть забыта, что он не может от¬ правиться в страну духов один и что надо послать врага ему вдогонку, они вспомнят, что он пал от руки храбреца, и пошлют тебя вслед за ним с такими знаками нашей друж¬ бы, которые не позволят ему устыдиться твоего общества. Я сказал. Ты понимаешь, что я сказал! — Правильно, минг, все правильно, как в евангелии, — ответил простодушный охотник. — Ты сказал, а я понял не только твои слова, но и твои затаенные мысли. Смею за¬ явить вам, что воин, по имени Рысь, был настоящий храб¬ рец, достойный вашей дружбы и уважения, но я чувствую себя достойным составить ему компанию даже без удосто¬ верения, полученного из ваших рук. Тем не менее вот я здесь и готов подвергнуться суду вашего совета, если, впро¬ чем, все это дело не решено гораздо-раньше, чем я успел вернуться обратно. — Наши старики не станут рассуждать в совете о блед¬ нолицем, пока снова не увидят его в своей среде, — ответил Расщепленный Дуб, несколько иронически оглядываясь по сторонам. — Они полагают, что это значило бы говорить о ветрах, которые дуют куда им угодно и возвращаются толь¬ ко тогда, когда сочтут это нужным. Лишь один голос про¬ звучал в твою защиту, Зверобой, и он остался одиноким, как песнь королька, чья подруга подбита соколом. — Благодарю за этот голос, кому бы он ни принадле¬ жал, минг, и скажу, что это был настолько же правдивый голос, насколько всё другие были лживы. Для бледнолице¬ го, если он честен, отпуск такая же святыня, как и для краснокожего. И, если бы даже это было иначе, я все равно никогда не опозорил бы делаваров, среди которых, можно 429