Избранные сочинения в шести томах. Том 2-й

барьер, выпусти меня. Я слишком долго был на людях, я хочу вернуться в свои леса. И не бойтесь, судья, — пока в ручьях еще водятся бобры и за оленью шкуру платят по шиллингу, вы свой штраф получите, все до последнего пенса. Ну, мне и моим собачкам будет немалая работа, правду сказать, не по возрасту, но ничего, мы справимся... Да, да,, я обещаю это, я все сделаю, как сказал. Нечего и говорить, что едва он сделал шаг к выходу, как его тут же задержал стражник. Но не успел Кожаный Чулок сказать и слова, как в то же мгновение в толпе по¬ слышался гул голосов и громкий шум, и взгляды всех устремились в дальний конец комнаты. Через толпу протиснулся Бенджамен, и все увидели его коренастую фигуру: встав одной ногой на подоконник, он оперся другой о барьер у скамьи присяжных и, к изумле¬ нию всех присутствующих, как видно, собирался произнё- сти речь. С немалыми усилиями вытащив из кармана ко¬ шелек, он заявил: — Если ваша честь согласна отпустить беднягу в новый рейс среди его лесного зверья, — вот возьмите, вроде бы в задаток. Тут у меня есть кое-что — ровно тридцать пять испанских дублонов. От всей души желал бы я, чтоб то были британские гинеи, тогда бы этого хватило старику на уплату штрафа. Но уж сколько есть, столько есть, и, коли сквайр Джонс сделает такую милость и подведет итог вот этому маленькому счету и вынет из кошелька, сколько с меня полагается, все остальное судья может забрать себе и пусть держит до того времени, пока Кожаный Чулок возьмет на абордаж этого своего бобра, а в случае чего, пусть и навсегда себе оставит. И никакой благодарности за то не требуется. И Бенджамен протянул сразу обе руки: в одной он дер¬ жал свой «гроссбух» —деревянную палку с зарубками, за¬ пись долга в «Храбрый драгун», а во второй — кошелек с деньгами. От изумления никто не проронил ни звука, но тут шериф, стукнув по столу саблей, крикнул Бенджамену: — Молчать! ^ Да, пора прекратить все это, — сказал судья, ста¬ раясь сдержать собственное волнение. — Констебль, отведи¬ те арестованного к позорному столбу. Господин секретарь, какое у нас на очереди дело к слушанию? Натти, казалось, покорился неизбежному. Свесив голо¬ ву на грудь, он молча шел следом за стражником. Толпа 804

расступилась, пропуская арестованного. Когда он спускал¬ ся с крыльца, зрители кинулись вон из зала суда и устремились к месту, где должно было состояться позор¬ ное наказание Натти Бампо. Глава XXXIV Ха-ха-ха! Жесткие на нем подвязки! Шекспир, «Король Лир» В ту пору, о которой ведется наш рассказ, в штате Нью- Йорк применялись публичные наказания — позорный столб и колодки, которых еще не сменило тюремное заключение как более гуманная мера. Оба эти анахронизма были уста¬ новлены напротив здания, где вершился суд, являясь как бы предостережением бдительного правосудия всем мест¬ ным нарушителям порядка. Сюда-то и последовал за констеблями старый Натти, склонив голову перед силой, с коей не мог бороться. Его окружила толпа, все глядели на него с жадным любопыт¬ ством. Один из констеблей приподнял верхнюю часть коло¬ док и пальцем указал старику на отверстия, куда несчаст¬ ный должен был просунуть ноги. Не оказав ни малейшего сопротивления, Кожаный Чулок спокойно сел на землю и без единого звука жалобы сунул ноги в отверстия колодок. Он только посмотрел на тех, кто стоял вокруг, ища в их взглядах сочувствия, в котором так нуждается всякий страждущий. Если никто и не выразил ему открыто состра¬ дания, то не увидел он и злорадства, не услышал ни одного недоброжелательного слова. Толпа молча наблюдала за происходящим. Констебль начал уже опускать верхнюю доску колодок, когда вдруг Бенджамен, успевший пробраться совсем близко к старику, нарочито грубо и резко, словно ища пово¬ да для ссоры, обратился к констеблю: — Скажите-ка мне, мистер констебль, чего это ради за¬ ковывают человека в деревяшки? Ведь ни спине его, ни ребрам вреда от того не будет — для чего же это с ним про¬ делывают? — Таков приговор суда, мистер Пенгиллен, а суд, надо полагать, в законах разбирается. 805