Избранные стихи

Стоял на высокой горе санаторий.
Я жил и дышал в нем. А ты умирала.
И Черное море, как черное горе,
Дробясь об утесы, всю ночь бушевало.

Я проклял судьбу, потерявшую совесть,

Я моря не мерил, но горе измерил!
И я прочитал тебе странную повесть,
Которой, в отчаянье, сам не поверил.

Но ты засыпала. Ты легкой и милой,

Ты прежней улыбкой своей улыбалась,
Такой, что мерцанье зари краснокрылой
Мне парусом алым на миг показалось.

Когда же из рук твоих выпала книга

И грянули зубы о грани стакана,
Я бросился к морю. В нем не было брига.
Была предрассветная дымка тумана.

1940

ОЛОВЯННЫЙ СОЛДАТИК

К игрушкам проникла печальная весть —
Игрушки узнали о смерти.
А было хозяину от роду шесть…
Солдатик сказал им: «Не верьте!»

«Вернется!» — сказал им солдатик. И вот —

Совсем как боец настоящий —
Которые сутки стоит он и ждет,
Когда же придет разводящий?

1940

ОТЛИВ

Отлив от берега откатывает глыбы.
Всплывает в раковинах глинистое дно.
Глубоководные уходят в море рыбы.
Струятся водоросли с ними заодно.

О ветер странствия! Я вновь тобой опознан.

Как водоросли нить, протянут за тобой.
— Плыви! — командуешь. — Плыви, пока не поздно!
Пока гремит торжественный отбой.

Пока туман с размаху рвется в ноздри.

Пока седой ползет отлива час.
Пока колышутся в крови морские звезды,
Беспомощно топорщась и лучась.

1935

МОРЕ

Море бьет в веселый бубен.
Пять минут
Стоит наш поезд.

Рыжая,

В воде по пояс,
Знаешь, кто ты?
Дама бубен!

Потому что поглядела

И ничуть не удивилась,
Что по пояс преломилось
В море бронзовое тело!

1939

ДОЖДЬ В ГОРАХ

Стоял туман.
Томи

ло.Парило.Овечьи звякали копытца.
Меня дорога измытарила —
Я сел,
И сван мне дал напиться.

Невнятных лет,

С дубленой кожей,
Он был ни молодой, ни старый.

С утра туман стоял.

А позже
Я снова встретился с отарой:

Бараны,

С выраженьем ужаса
                в глазах,
Бежали под утесы, —
И дождь не просто лил,
А рушился,
Не просто подгонял,
А нес их!

1937

БОКС

Халат в малиновых заплатах
Боксер срывает молодой,
И публика, пройдя за плату,
Гремит ладонью о ладонь!

Халат в сиреневых заплатах

Боксер снимает молодой,
И публика, чтоб не заплакать,
Гремит ладонью о ладонь.

Сведя бугры надбровных дуг,

Бойцы вступили в зону боя,
Потом сплелись в безмолвный круг,
В одно мелькание рябое —

И тот, чьи губы — красный лак.

И тот, чья лапа бьет, нацелясь.
И тот, чей выброшен кулак.
И тот, чья вывихнута челюсть.

Я на свою соседку с края

Взглянул — и чуть не крикнул: «Брысь!..»
Она сидела, не мигая,
Как зачарованная рысь.

1936

ОКРАИНА