Избранные стихи из всех книг

Неси это гордое бремя,
Родных сыновей пошли
На службу тебе подвластным
Народам на край земли.

............................. 

Неси это гордое бремя,

Не как надменный король:
К тяжелой черной работе
Как раб себя приневоль.
При жизни тебе не видеть
Порты, шоссе, мосты,
Так строй же их оставляя
Могилы таких как ты…

(Пер. А. Сергеева)

Так можно ли это назвать расизмом? Не более, чем титанический организаторский труд Сесиля Родса, не только завоевавшего, но и во многом цивилизовавшего Родезию. А еще он начал цивилизовать как зулусское, так и бушмено-готтентотское население Южной Африки и прекратил кровопролитие между этими народами.

На самом деле, противопоставляет Киплинг не белых и цветных, а людей долга и пустозвонов. Наверно, отношение к долгу пришло к Киплингу из кальвинизма.

«Я так и не смог понять, — писал в начале 20-го века в своей автобиографии Леонард Вулф, служивший на Цейлоне в колониальной администрации, — то ли Киплинг лепил характеры своих героев по точному образу и подобию англо-индийцев, то ли мы сами лепили свои характеры по образцу киплинговских героев» (из уже упоминавшейся тут книги Н. А. Вишневской и Е. П. Зыковой «Запад есть Запад»).

Стихотворение «За уроженцев колоний» говорит само за себя:

Тут качали нас в колыбели,
В эту землю вложен наш труд,
Наша честь, и судьба, и надежда
По праву рожденья — тут!

.................................. 

За наших черных кормилиц,

Чей напев колыбельный дик,
И — пока мы английский не знали —
За наш первый родной язык!

Еще одно очень важное для понимания мировоззрения Киплинга стихотворение — знаменитая «Баллада о Востоке и Западе». Вот как звучит это стихотворение в переводе Е. Полонской:

Да, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с места они не сойдут.
Пока не предстанут небо с землей на страшный Господень Суд
Но нет Востока и Запада нет — что племя, родина, род,
Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает.

Я перевел эти строки иначе:

Запад есть Запад, Восток есть Восток — им не сойтись никогда
До самых последних дней Земли, до Страшного Суда!
Но ни Запада нет, ни Востока, ни стран, ни границ, ни рас,
Если двое сильных лицом к лицу встретятся в некий час!

Мне представляется, что мой перевод точнее передает эту заданную в самом начале пропасть, которая, однако, оказывается преодолима сходством двух отважных сильных людей.

Конечно, культ сильного человека был Киплингу присущ, — сильного, но справедливого.

В стихотворении «За уроженцев колоний» появляется еще одна важная для Киплинга тема — романтический прогрессизм. Вот как звучат четыре завершающие строчки из него в переводе А. Оношкович-Яцыны, названном «Туземец»:

(Протянем же кабель, (встать!)
От Оркнея до Горна,
С петлею, чтоб мир захлестнуть!
От Оркнея до Горна
С петлею, чтоб мир затянуть!

Перевод этот мне кажется крайне неудачным из-за употребления слов «затянуть» и «захлестнуть», звучащих по-русски страшновато. Затянуть мир в петлю? Захлестнуть его петлей? Не исключено, что ни Оношкович-Яцына, ни ее критики и редакторы Гумилев и Лозинский не поняли, что речь идет о протянутом по морскому дну телеграфном кабеле, обеспечивающем связь между людьми.

By the might of our Cable-tow (Take hands!)
From the Orkneys to the Horn
All round the world…

Я перевел эти строки вот так:

За Телеграфный Кабель! (взяться за руки!),
Проложенный в глубине морской,
Чтоб с мысом Горн связать Оркней
Одной неразрывной петлей!
Вокруг земли!