Избранные стихи из всех книг

Но задул сорок первого ветер —
Вот и стали мы взрослыми вдруг,
И вколачивал шкура-ефрейтор
В нас премудрость науки наук…

...................................... 

Что же вы присмирели, задиры?!

Не такой нам мечтался удел:
Как пойти нас судить дезертиры,
Только пух, так сказать, полетел.
«Отвечай, солдат, как есть, на духу…»

Это стихотворение могло бы вполне оказаться среди «Казарменных баллад». Перекликается с Киплингом и баллада «Ночной дозор» (о марше памятников Сталину по спящей Москве), и, конечно же, «Мы похоронены где-то под Нарвой», и «Еще раз о чёрте». Еще ближе к Киплингу поздний «Марш мародеров» (тут даже название намеренно взято Галичем прямо киплинговское!):

Упали в сон победители, и выставили дозоры,
Но спать и дозорным хочется. А прочее — трын-трава!
И тогда в покоренный город вступаем мы, мародеры,
И мы диктуем условия и предъявляем права!
(Слушайте марш мародеров — скрип сапогов по гравию)
Славьте нас, мародеров, и веселую нашу армию…

О балладе «Королева материка» Галич говорил, что без влияния Киплинга он бы ее не написал… Вот начало этой баллады:

Когда затихает к утру пурга.
И тайга сопит как сурок,
И еще до подъема часа полтора.
А это немалый срок,
И спят зека как в последний раз —
Натянул бушлат — и пока,
И вохровцы спят как в последний раз —
Научились спать у зека…

Или вот еще оттуда:

А это сумеет любой дурак:
Палить в безоружных всласть,
Но мы-то знаем, какая власть
Была и взаправду власть,
И пускай нам другие дают срока,
Ты нам вечный покой даешь,
Ты, Повелительница зека,
Ваше Величество Белая Вошь,
Королева Материка!

Галич читал Киплинга в подлиннике, говорил мне неоднократно, что к Киплингу он постоянно возвращается.

Но часть русских поэтов, не читавших по-английски, подпадали под влияние Киплинга (да простится мне невольный и корявый каламбур!) через посредство посредственных переводов!

У не владевшего английским Булата Окуджавы появляются строчки:

Не бродяги, не пропойцы
За столом семи морей…

Свою вторую знаменитую книгу Киплинг назвал «Семь морей».

А про стихотворение «Вы слышите, грохочут сапоги» Окуджава говорил, что оно как-то странно слепилось из киплинговской «Пыли».

Да и другие окуджавские стихи о войне заставляют вспомнить Киплинга:

А что я сказал медсестре Марии,
Когда обнимал ее:
А знаешь, ведь офицерские дочки
На нас, на солдат, не глядят…

Кстати, Томми Аткинс, видимо, точно так при случае и сказал своей девчонке…

Можно вспомнить еще и «Простите пехоте»:

Нас время учило
Живи по привальному, дверь отворя,
Товарищ мужчина,
А все же заманчива должность твоя,
Всегда ты в походе…

А Высоцкий? Ну, тут и цитировать не надо. Половина всех песен его, наверное, тем или иным концом упираются в киплинговские стихи.

А многие из второстепенных «бардов» черпали свою образность уже не прямо у Киплинга, а у Галича, Высоцкого, Окуджавы, для которых Киплинг так много значил…

Так что весьма пестрая поэзия всего советского периода бесспорно должна быть благодарна Редьярду Киплингу.

3.

После смерти Киплинга в том же 1936 году вышла в Англии его автобиографическая книга «Кое-что о себе». Ранние годы своей жизни он описывает подробно, далее — более сжато, а последние десятилетия укладываются у него буквально в несколько страниц. Эта смена темпа и уменьшение подробности кажутся психологически параллельными бегу времени, все ускоряющемуся с возрастом…

Джозеф Редьярд Киплинг родился в Бомбее. Отец его — Джон Лок-вуд Киплинг, художник, скульптор, преподаватель прикладного искусства, ректор и профессор Бомбейской Школы Искусств. Мать — Алиса Киплинг, в девичестве Макдональд, писала очерки и эссе и печатала их в местных газетах.