Избранные стихотворения

Я повторил знакомое мне имя:

«Убит Мирбах. Убийца был таков».

Не даром же – «У левого эсера, —

Он говорил, – должно быть меньше слов,

Чем метких пуль в обойме револьвера».

1920

Уличный бой

Как будто мяч тугой попал в стекло —

День начался от выстрела тугого.

Взволнованный, не говоря ни слова,

Я вниз сбежал, покуда рассвело.

У лавочки, столпившись тяжело,

Стояли люди, слушая сурово

Холодный свист снаряда судового,

Что с пристани поверх домов несло.

Бежал матрос. Пропел осколка овод.

На мостовой лежал трамвайный провод,

Закрученный петлею, как лассо.

Да жалкая, разбитая игрушка,

У штаба мокла брошенная пушка,

Припав на сломанное колесо.

1920

Эвакуация

В порту дымят военные суда.

На пристани и бестолочь и стоны.

Скрипят, дрожа, товарные вагоны.

И мечутся бесцельно катера.

Как в страшный день последнего суда,

Смешалось все: товар непогруженный,

Французский плащ, полковничьи погоны,

Британский френч – все бросилось сюда.

А между тем уж пулемет устало

Из чердаков рабочего квартала

Стучит, стучит, неотвратим и груб.

Трехцветный флаг толпою сбит с вокзала

И брошен в снег, где остывает труп

Расстрелянного ночью генерала.

1920

«Жесток тюфяк. Солома колет…»

Жесток тюфяк. Солома колет.

От духоты и сон не в сон.

Но свежим духом ветер с воли

Совсем не веет из окон.

Всю ночь беседую с соседом.

Но Фет не Фет и стих не стих.

И не туманят тонким бредом

Ручьи медлительные их.

1920

«Если ночь и душна и светла…»

Если ночь и душна и светла,

Дышит грустью и праздностью странной,

Ароматна, крахмальна, бела,

Папироса мой друг постоянный.

Все я медлю курить: и пока

С папиросою пламя не слито,

В золотом волокне табака

Невозможность возможного скрыта.

Но едва огневой мотылек

Пропорхнет по обрезу тупому —

Там малиновый вспыхнет глазок

И запахнет табак по иному.

И теперь от иного огня

Острым дымом до сердца дотянет.

И опять, как и вечно, меня

Недоступностью воли обманет.

1920

«Подоконник высокий и грубый…»

Подоконник высокий и грубый,

Мой последний земной аналой.

За решеткой фабричные трубы,

И за городом блеск голубой.

Тот же тополь сухой и корявый

За решеткой в железной резьбе.

Те же пыльные, тусклые травы,

Тот же мертвый фонарь на столбе.

Не мечтай! Не надейся! Не думай!

От безделья ходи и кури.

За решеткой в темнице угрюмой —

Ни любви, ни весны, ни зари.

1920

«Раз я во всем и все во мне…»

Я во всем и все во мне.

Толстой «Война и мир»

Раз я во всем и все во мне,

Что для меня кресты решеток —

В моем единственном окне —

Раз я во всем и все во мне.

И нет предела глубине,

А голос сердца прост и кроток:

Что для меня кресты решеток,

Раз я во всем и все во мне.

1920