Избранные стихотворения

Обнявши спутницу за талью,

Роняя маленькую тень,

Вы показались мне деталью,

Украсившею этот день.

Шел, между прочим, пароходик,

Качая чаек, шла вода.

Так тема иногда приходит,

Не возвращаясь никогда.

1930

«Пока любви не больше году…»

Пока любви не больше году,

За крошкой нужен глаз да глаз.

Не потому ли мы природу

Ей в няньки наняли как раз.

У нас дела. У нас свиданья.

Нас нету дома день и ночь.

Природа – опытная няня —

Без нас воспитывает дочь.

Чтоб не сошло с ума от скуки

Дитя, забытое роднёй,

Она берет его на руки

И развлекает болтовней.

Она целует и качает

И ей бормочет целый день:

Вчера был холод, нынче тает.

А завтра вырастет сирень.

– Ах ты, малютка дорогая,

Утри глаза и будь умней.

И книгу древнюю листая,

Картинки объясняет ей.

Но воздух душен. Ей не спится.

И нянька плачет вместе с ней.

И засыпает, и томится,

И видит страшное во сне,

И бредит в темноте незрячей,

Ловя как стебель тонкий луч,

Природой комнаты горячей,

Где двое заперты на ключ.

1930

«Давайте говорить серьезно…»

Давайте говорить серьезно:

Что остается делать нам?

Бежать – нет силы. Думать – поздно.

Смешно – гадать по штемпелям.

А где-то финские шаланды

Зимуют на снегу тугом,

И хрупкий лед звенит, как ландыш,

Под вашим тонким каблуком.

Забыть? Не сможем обоюдно.

Не забывать? На сколько дней?

Писать? Невероятно трудно.

А не писать? Еще трудней.

А где-то в вазах розы вянут,

И смятый гоном рысака

Больной проспект к губам протянут,

Как ваша нежная рука.

Гореть? Немедленно остынем.

Остыть? Немедленно сгорим.

Расстаться? С этим небом синим?

Сойтись? На полдороге в Рим?

…А где-то ночь за мысом лисьим

Сгорает, сердце пепеля.

И по конвертам синих писем

Бегут, как версты, штемпеля.

1930

«Окунув лицо в левкои…»

Окунув лицо в левкои,

Слышу легкий запах перца,

Горечь юности моей…

Вспоминаю сад над морем,

Свежесть тщательной поливки

И дорожек мокрых скрип.

Гравий лопался под шиной

Легкого велосипеда,

Тормоза звенели тонко,

И подпрыгивал звонок.

Водяная пыль вставала,

Яркой радугой сияла,

На каштаны, на левкои

Оседала кисеей.

Из проколотого шланга

Били тонкие фонтаны,

Обдавая парусину

Гимназических штанов.

Стриг садовник под машинку

Изумрудные газоны

Стрекотавшими ножами,

Где кипел зеленый сок.

Окунув лицо в левкои,

Слышу легкий трепет сердца,

Радость юности моей.

В море парус плыл как чайка,

Разве это было плохо?

Разве в буре есть покой?

1930–1943

Маяковский

Синей топора, чугуна угрюмей,

Зарубив «ни-ког-да» на носу и на лбу,

Средних лет человек, в дорогом заграничном

костюме,

Вверх лицом утопал, в неестественно мелком гробу.

А до этого за день пришел, вероятно, проститься,