Избранные труды

III. В целях повышения ответственности должностных лиц, и в первую очередь руководителей предприятий, за выполнение государственных плановых заданий следует выделить в качестве самостоятельных составов следующие два преступления: а) срыв выполнения государственных плановых заданий, явившийся результатом бесхозяйственного ведения дел лицами, возглавляющими государственные или общественные предприятия или учреждения; б) злоупотребления должностных лиц, которые повлекли или могли повлечь затруднения или ошибки при составлении или при контроле за исполнением планов, как-то: представление заведомо ложных отчетов и других документов и сведений об итогах и ходе выполнения плана.

Если указанные предложения будут учтены при издании УК СССР, то этим самым, как нам кажется, в УК СССР, во-первых, найдут отражение те изменения, которые произошли в экономике нашей Советской Родины за период с 1926 г. до настоящего времени, т. е. будут показаны различия в экономике первой и второй главных фаз развития нашего государства, во-вторых, будет особо подчеркнуто значение социалистической системы хозяйства как важнейшей части экономической основы социалистического общества, в-третьих, будет усилена борьба с наиболее тяжкими преступлениями, нарушающими основные принципы социалистической системы хозяйства. Тем самым будет в значительной степени повышена активная роль советского уголовного права в деле укрепления и развития экономической основы социалистического общества, в деле всемерного использования преимуществ социалистической системы хозяйства для успешного перехода от социализма к коммунизму.

Цели наказания и задачи советских исправительно-трудовых учреждений [319]

§ 1. Место уголовного наказания в борьбе с преступностью

Наиболее острой мерой государственного принуждения, которая применяется Советским государством, является уголовное наказание.

Правильно уяснить место и оценить роль наказания в борьбе с преступностью можно только на основе верного решения вопроса о соотношении убеждения и принуждения в социалистическом обществе. В. И. Ленин всегда рассматривал убеждение и принуждение как два необходимых метода руководства жизнью общества и воспитания трудящихся масс. «Диктатура пролетариата была успешна, потому что умела соединять принуждение и убеждение. Диктатура пролетариата не боится принуждения и резкого, решительного, беспощадного выражения государственного принуждения, ибо передовой класс, более всего угнетавшийся капитализмом, имеет право осуществлять это принуждение, ибо он осуществляет его во имя интересов всех трудящихся и эксплуатируемых и обладает такими средствами принуждения и убеждения, которыми не располагал ни один из прежних классов, хотя у них и была несравненно большая материальная возможность пропаганды и агитации, нежели у нас».[320]

В. И. Ленин считал необходимым использовать принуждение для борьбы против эксплуататорских классов и – неустойчивой части трудящихся масс.

«История показала, – говорил он, – что без революционного насилия… направленного на прямых врагов рабочих и крестьян, невозможно сломить сопротивление этих эксплуататоров. А с другой стороны, революционное насилие не может не проявляться и по отношению к шатким, невыдержанным элементам самой трудящейся массы».[321]

Использование тех или иных форм подавления и принуждения ставилось В. И. Лениным в прямую зависимость от форм сопротивления социалистическому строительству.

«… марксизм требует безусловно исторического рассмотрения вопроса о формах борьбы… Пытаться ответить да или нет на вопрос об определенном средстве борьбы, не рассматривая детально конкретной обстановки данного движения на данной ступени его развития – значит покидать совершенно почву марксизма».[322]

Так, например, метод подавления и политика красного террора были использованы Советским государством лишь в качестве ответа на попытки контрреволюции добиться уничтожения молодого советского государства вооруженным путем и путем белого террора.

«После революции 25 октября (7 ноября) 1917 г. мы не закрыли даже буржуазных газет, и о терроре не было и речи… Лишь после того, как эксплуататоры, т. е. капиталисты, стали развертывать свое сопротивление, мы начали систематически подавлять его, вплоть до террора».[323] В последующем, когда эксплуататорские классы отказались от попыток силой оружия добиться свержения Советской власти и восстановления своего господства, Советское государство также изменило формы подавления и принуждения.

«По мере того, как основной задачей власти становится не военное подавление, а управление, типичным проявлением подавления и принуждения будет становиться не расстрел на месте, а суд».[324]