Избранные труды

Прежде всего, в определение умышленного убийства следует, по нашему мнению, включить указание на общественную опасность и уголовную противоправность действий виновного. Общественная опасность деяния заключается в опасности его для социалистических общественных отношений. Уголовная противоправность деяния – это признание уголовным законом того или иного деяния преступным. Не всякое умышленное лишение жизни другого лица является общественно опасным и уголовно-противоправным, влекущим за собой уголовную ответственность. Лишение жизни на войне, в состоянии необходимой обороны, приведение в исполнение судебного приговора к смертной казни и тому подобные случаи убийствами не являются.

При определении умышленного убийства, естественно, следует указать на умышленный характер причинения виновным смерти другому лицу. Для признания убийства умышленным необходимо, чтобы лицо, его совершившее, сознавало общественно опасный характер своего деяния, предвидело его общественно опасные последствия и желало их или сознательно допускало их наступление.

Наконец, чтобы отграничить умышленное убийство от самоубийства, необходимо в определении умышленного убийства указать, что речь идет о лишении жизни другого человека.

Таким образом, можно дать следующее определение умышленного убийства.

Умышленное убийство – это общественно опасное, уголовно-противоправное, умышленное лишение жизни другого человека.

§ 2. Объект умышленного убийства

А. Понятие объекта умышленного убийства

Объектом преступления в условиях социалистического государства являются социалистические общественные отношения[596]. Охрана этих общественных отношений от преступных посягательств – важнейшая задача советского уголовного права.

Указывая на то, что объектом преступления являются социалистические общественные отношения, мы тем самым предполагаем, что уголовный закон охраняет и субъектов этих отношений, что объектом преступления является также и человек – участник общественных отношений.

Следует признать глубоко ошибочным низведение некоторыми криминалистами человека до роли предмета преступления[597]. «Человеческая сущность, – указывал К. Маркс, – не есть нечто абстрактное, присущее отдельному индивиду В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений»[598].

Совершая умышленное убийство, виновный непосредственно посягает на жизнь другого человека. Жизнь другого человека и является непосредственным объектом умышленного убийства.

Поскольку объектом убийства является жизнь человека, большое научное и практическое значение имеет определение начального и конечного моментов жизни.

Вопрос об определении начала жизни человека неоднократно вызывал большие споры. Еще Ф. Энгельс указывал на тщетность попыток юристов «найти рациональную границу, за которой умерщвление ребенка в утробе матери нужно считать убийством»[599].

В советской уголовно-правовой литературе нет единого мнения о рациональной границе, которая бы полностью соответствовала физиологическим признакам возникновения жизни и одновременно была бы приемлемой для юридического решения вопроса о том, произошло в данном случае убийство живого человека или же имело место умерщвление плода (аборт). Одни авторы начальным моментом жизни человека считают начало дыхания или полное отделение ребенка от утробы матери[600], другие – момент появления какой-либо части тела ребенка из утробы матери[601].

Однако большинство советских ученых-криминалистов условным началом жизни человека признают начало физиологических родов, сам процесс рождения[602]. «Наиболее правильно с точки зрения социалистического правосознания, – указывает А. А. Пионтковский, – охранять уголовным законом жизнь человека уже в самом процессе рождения»[603]. Эта точка зрения представляется и нам наиболее правильной.

Начало родов, несомненно, указывает на то, что плод достаточно созрел для внеутробной жизни. В это время ребенок еще невидим, но все свидетельствует о том, что новый человек появляется на свет, начинает свою самостоятельную жизнь. Лицо, посягающее на рождающегося ребенка, сознает, что уничтожает живого человека, а не внутриутробный плод. Разумеется, здесь уже не может идти речь о прерывании беременности (аборте), ибо беременность прервана начавшимися родами.

Лишение жизни ребенка, оказавшегося вне утробы матери в результате преждевременных родов или несчастного случая, также образует состав убийства.

Жительница г. Таганрога Г. забеременела от случайной связи. В апреле 1961 г. у Г. на 8-м месяце беременности начались преждевременные роды. Родился живой, недоношенный, жизнеспособный ребенок. Присутствовавшая при его рождении мать роженицы гр-ка 3. утопила ребенка в помойном ведре. Суд признал 3. виновной в умышленном убийстве, предусмотренном ст. 103 УК РСФСР[604].