Избранные труды

Уже тогда П. С. Дагель считал недостаточным при применении рассматриваемых институтов ставить в качестве условия лишь несовершение новых преступлений в течение испытательного или неотбытого срока. По его мысли, исправление условно осужденных или условно-досрочно освобожденных должно выражаться в честном отношении к труду, примерном поведении, соблюдении правил социалистического общежития. Невыполнение именно этого условия должно влечь реальное отбывание наказания[1561]. Эти предложения применительно к институтам условного осуждения и условного освобождения из мест лишения свободы с обязательным привлечением к труду нашли свое практическое воплощение в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1982 г., а применительно к институту условно-досрочного освобождения ждут еще своего законодательного разрешения.

Разумеется, это лишь незначительная иллюстрация того реального вклада ученого, который он внес не только в разработку уголовно-политической теории, но и в практику советского правотворчества, в практическую уголовную политику.

П. С. Дагель особо подчеркивал важное значение обеспечения принципа неотвратимости ответственности за совершенное преступление. По его мнению, «угроза наказанием оказывает предупредительное воздействие лишь тогда, когда она воспринимается лицом как реальная, неотвратимая»[1562]. Выступая против недооценки принципа неотвратимости ответственности в осуществлении уголовной политики, ученый считал, что в условиях развитого социалистического общества его значение «не только не утрачивается, а, напротив, усиливается. Без его проведения в жизнь невозможно решение задачи искоренения преступности»[1563]. С тех пор прошло около четверти века, но это высказывание по-прежнему современно. Значимость данного направления борьбы с нарушениями, как известно, специально подчеркивалась на XXVI съезде КПСС и последующих Пленумах ЦК КПСС.

В соответствии с действующим законодательством ответственность за совершенное преступление может быть уголовной либо, в отдельных случаях, иной (общественной, административной). Однако, как справедливо отмечал П. С. Дагель, это обстоятельство не подрывает принципа неотвратимости наказания (поскольку ответственность нарушителя остается), а лишь дополняет и видоизменяет его, причем в этом измененном виде рассматриваемый принцип еще более усиливает свое действие, поскольку правонарушения, не вызывавшие ранее реакции правоохранительных органов, перестают быть безнаказанными[1564].

Вместе с тем уже в работах, написанных в начале 60-х гг., ученый обращает внимание и на такое важное условие эффективности уголовного наказания, как его справедливость и целесообразность[1565], необходимой предпосылкой которых, по его мнению, является тщательная индивидуализация уголовной ответственности[1566].

В последующих работах П. С. Дагель детально рассматривает эту проблему, уделяя, в частности, особое внимание исследованию личности преступника, субъективной стороны преступления, классификации преступлений и преступников и пр.

Политический аспект рассматриваемых вопросов достаточно широко освещен в докторской диссертиции П. С. Дагеля «Проблемы вины в советском уголовном праве»[1567] и опубликованных им по этой теме специальных работах[1568].

Автор исходил из того, что от правильного решения проблемы субъективной стороны преступления зависят построение важнейших институтов уголовного права, определение оснований уголовной ответственности и ее пределов, конструкция составов конкретных преступлений, укрепление законности в деятельности органов, ведущих борьбу с преступностью[1569].

По его мнению, конкретная индивидуальная ответственность должна соответствовать конкретной индивидуальной вине лица, ее степени. В этом отношении конкретная индивидуальная вина субъекта, совершившего преступление, является мерой его уголовной ответственности. «Чем в большей степени проявилось в деянии отрицательное отношение лица к интересам общества, – пишет П. С. Дагель, – тем отрицательнее оценивает общество деяние и лицо, его совершившее; чем тяжелее вина, тем сильнее уголовно-правовой упрек, обращенный к виновному, тем строже его ответственность за содеянное»[1570]. Этот важный уголовно-политический вывод получил свою конкретизацию в разработанной ученым концепции степени вины как одного из критериев индивидуализации ответственности.

Существенным вкладом в повышение эффективности практической уголовной политики явились труды П. С. Дагеля и его ученика Р. И. Михеева о теоретических основах установления субъективной стороны преступления в деятельности правоохранительных органов. Особую ценность в рассматриваемом плане представляет, в частности, анализ характера и причин допускаемых при этом на практике ошибок, а также положения, касающиеся динамики субъективной стороны, критериев и логической программы установления ее признаков.