Избранные труды

В текущем году минуло 70 лет с начала так называемого Большого террора. В средствах массовой информации этот мрачный «юбилей» практически не отмечен[1596]. Не удостоили своим вниманием это событие и юридические журналы. В этой связи невольно вспоминаются слова А. И. Солженицына о том, что «память – самое слабое место русских, особенно память на злое…». А ведь забвение прошлого далеко не безобидно, поскольку нет никаких гарантий против возвращения тоталитарных порядков, леденящих кровь ужасов сталинизма. Известно, что прошлое, настоящее и будущее – сообщающиеся сосуды. «Для жизни в настоящем, – писал А. П. Чехов, – надо искупить прошлое, а для этого его нужно знать». Большую тревогу в этой связи вызывают и новые политические веяния, связанные с «переделкой», «перепиской» отечественной истории. Разве не кощунственным по отношению к массовым невинным жертвам террора, по отношению к памяти народной, по отношению к будущим поколениям является выпуск в свет в этом году «пособия» для учителей «Новейшая история России. 1945–2006 гг.»

A. В. Филиппова, в котором в качестве одного из самых успешных руководителей Советского Союза назван И. В. Сталин, а политические репрессии 1937 г., в ходе которых погибли миллионы людей, рассматриваются как некий подъем, выход из кризиса?! Очевидно, без поддержки сверху такая «рекомендация» учителям истории вряд ли была бы дана.

Массовый террор, имевший место в Советском Союзе в период тоталитарного правления, – одна из величайших исторических трагедий. Авторы известной книги «Политическая юстиция в СССР»

B. Н. Кудрявцев и А. И. Трусов справедливо указывают: «Масштабы сталинского террора были исключительно велики, методы его – ужасны, последствия неисчислимы. Погибшие отцы и матери, искалеченные судьбы их детей, травмированная психика свидетелей террора, горькие воспоминания его жертв, оставшихся в живых, – все это наложило неизгладимый отпечаток на сознание ныне живущих людей, повлекло за собой многосторонние, пока еще полностью не изученные социальные, политические и психологические последствия»[1597].

В ходе репрессий 1936–1938 гг. в России, по официальным данным, погибли почти 700 тыс. человек и около 1,5 млн на долгие годы оказались в заключении[1598]. Среди этих людей были крестьяне и рабочие, интеллигенция и священники, тысячи партийных руководителей, сотрудников наркоматов и исполкомов, тысячи командиров Красной Армии, сотрудников и руководителей правоохранительных ведомств.

По своему кровавому размаху события напоминали «красный террор» 1918–1921 гг. Но тогда в стране шла Гражданская война, борьба за власть. Этим в какой-то степени можно объяснить (не оправдать, конечно!) массовые акты революционного насилия, жестокость, непримиримость и другие проявления политического экстремизма. К тому же во время Гражданской войны зверствовали не одни только большевики, а обе воюющие стороны: те и другие распинали, сажали на кол, четвертовали и сжигали живьем. Однако террор продолжал свирепствовать и в годы так называемого «мирного» строительства нового общества. Для большевиков гражданская война превратилась в постоянную форму политической борьбы[1599]. Страна жила в обстановке непрерывной гражданской войны, то более яростной, то более вялой. Однако масштабы Большого террора 1937–1938 гг. были ни с чем не сравнимы. Под удар попало все общество, включая государственный и партийный аппараты. Ценность человеческой личности была сведена к нулю.