Избранные труды

Яркий пример воздействия умело выбранных поощрений на целую группу лиц мы находим в практике работы Новосинеглазовского поселкового отделения милиции. В поселке Новосинеглазовский была совершена кража из магазина уцененных товаров. Похищенное преступники укрыли на местности. Школьники обнаружили тайники и скрытое в них доставили в милицию. Участковый уполномоченный Парфенов добился от руководства ОРСа, которому принадлежал обворованный магазин, выделения средств для награждения отличившихся. На торжественной линейке был зачитан приказ директора с объявлением благодарности школьникам, обнаружившим тайники. Здесь же им были вручены подарки. Ребята почувствовали себя героями дня. С тех пор школьники поселка Новосинеглазовский стали верными друзьями милиции. Ими были обнаружены и доставлены в отделение милиции украденные и укрытые: швейная машина, радиоприемник, пальто и другие вещи. Дважды они приносили утерянные деньги и однажды часы.

Третьим фактором, влияющим на характер оценки трудящимися своего участия в уголовном процессе, являются опасения (или отсутствие таковых) возможной расправы со стороны обвиняемого или его связей[136].

Среди определенной категории наших граждан все еще бытуют убеждения о всеобщей воровской солидарности, о жестоких расправах со стороны преступников с лицами, оказавшими содействие в их изобличении[137].

В производстве автора находилось уголовное дело по обвинению Тынчарова и Талипова в ограблении гражданина Гук. Ограбление произошло в пивной на глазах у буфетчицы. Не дожидаясь вызова, буфетчица явилась к следователю, сообщила важные сведения, но просила не допрашивать ее официально, так как в связи со своей работой она легко может оказаться жертвой мстящих преступников. Опасение расправы особенно сильно сказывается на активности населения там, где органы охраны общественного порядка работают неэффективно, где многие преступления остаются нераскрытыми, а преступники – ненаказанными.

В истории советского государства были периоды, когда в отдельных районах опасение расправы являлось одним из основных факторов, определявших пассивность населения в борьбе с преступностью. Заместитель наркома внутренних дел Татарской республики отмечал, что в начале двадцатых годов трудность борьбы с конокрадством заключалась в том, что терроризированное шайками конокрадов население укрывало их[138]. То есть не только не способствовало изобличению, но противодействовало ему в отношении преступников, совершавших одно из самых опасных, с точки зрения крестьянина, преступлений.

Эти опасения играют весьма важную роль также тогда, когда активность следует проявить для изобличения руководства того предприятия или учреждения, на котором гражданин работает. Они коренятся в имеющих место в жизни случаях давления со стороны изобличаемого на подчиненных до того, как против него следственной властью были предприняты какие-либо санкции, или же в случаях, если он, несмотря на изобличение, остался руководителем. Формы давления, подчас принимающие характер самой настоящей расправы, разнообразны: увольнение, создание невыносимых условий для работы и т. д., словом, все то, что может придумать недобросовестный администратор, стремясь воспрепятствовать своему разоблачению, либо отомстить за него. Представление о возможных кознях правонарушителей, бытующее в определенных кругах общества, многократно превосходит их действительные возможности.

Следует отметить, что страх подвергнуться гонениям порой препятствует проявлению активности со стороны лиц, искренне возмущающихся преступлением.

В одном из номеров «Известий» Г. Меликянц повествует о молодом инженере, знавшем о преступных действиях руководства Ташкентского хлопкоочистительного завода, желавшем пресечения их преступной деятельности, однако не решавшемся выступить открыто. Корреспондент «Известий» пишет об инженере: «Он смотрел на меня так, словно хотел сказать: “Что-что, а жизнь я знаю. Вот, приезжайте, проверьте, снимите этих людей с работы, тогда и я развяжу язык”».

В тех случаях, когда само по себе событие преступления не вызвало активных действий по оказанию помощи следователю со стороны гражданина в связи с тем, что он не считал свою помощь необходимой или по другим причинам, дальнейшая активность этого гражданина зависит от промежутка времени, прошедшего между восприятием события преступления и восприятием сообщения органов расследования о помощи.

С течением времени под влиянием более свежих впечатлений острота чувств, которые вызвало преступление (возмущение, жалость и т. п.), притупляется. Не этим ли отчасти следует объяснить и существующие, как правило, различия в показаниях одного и того же лица при предварительном расследовании и в суде.

Показания, даваемые в зале судебного заседания, у добросовестных свидетелей в большинстве случаев более благоприятны для обвиняемого, чем предшествующие им.