Избранные труды

Более того, порой целесообразно вообще не сообщать о наличии подозреваемого, чтобы не снижать активности добровольных помощников и иметь возможность получать от них данные и для проверки других версий.

Само собой разумеется, что сказанное о несообщении примет не относится к привлечению населения к розыску уже установленного преступника. Там максимально возможная индивидуализация разыскиваемого – необходимое условие успеха.

Привлечение населения к расследованию уголовных дел должно носить не случайный, а систематический характер, поэтому следователь, организовывая помощь населения по конкретному делу, должен думать и о будущих контактах с ним. Именно поэтому в беседу весьма желательно включить такие детали, которые способствовали бы поднятию авторитета органов внутренних дел.

В тех случаях, когда ориентирование проводит работник вышестоящего органа, ему следует позаботиться о том, чтобы не уронить авторитет местных работников, а при удобном случае и поднять его: ведь им в основном придется работать с этим контингентом населения, если не по данному, то по всем последующим делам. Мы обращаем внимание на это обстоятельство в связи с ярко выраженной тенденцией общественного мнения недооценивать своих работников по сравнению с приезжими.

У некоторых граждан обращение сотрудников органов внутренних дел за помощью может вызвать представление о слабости этих органов[159]. Поэтому беседа должна содержать элементы, препятствующие образованию такого представления. В частности, в отдельных случаях может оказаться полезным прямо заявить в ходе беседы, что преступник будет разыскан и без помощи данного гражданина, но на это уйдет больше времени и сил.

В других случаях более полезным может оказаться разъяснение собеседнику, что в связи с массами, в их помощи – сила государственных органов, а не их слабость, и т. д.

Желательно также, рассказывая о фабуле дела, вплести в ткань рассказа одну из нескольких деталей, относящихся к преступнику или потерпевшему (см. факторы), которые подняли бы активность данного гражданина.

Чтобы закончить разговор о содержании беседы, нам осталось сказать лишь о том, чего в ней нельзя говорить. Как правило, не следует сообщать ориентируемому таких сведений, распространение которых может повредить расследованию тем ли, что перед преступником окажутся раскрытыми карты, или тем, что еще не допрошенные свидетели под влиянием распространившихся слухов (а эту возможность нельзя выпускать из виду при ориентировании большого количества людей) изменят показания.

Не следует сообщать также таких деталей преступления, которые могут вызвать нездоровый интерес среди населения, послужить афишированию безнравственности, аморальности, садизма, и т. д. Исключение из этого правила возможно лишь в тех случаях, когда на момент проведения беседы в распоряжении следователя не имеется никаких других данных, могущих активизировать население. Здесь, конечно, имеется коллизия между желанием добиться максимальной активности населения путем сообщения отрицательно характеризующих преступника данных и требованием от предварительного следствия воспитательного воздействия на население.

Разрешение этой коллизии находится в зависимости от конкретных обстоятельств конкретного дела. Однако нам думается, что можно высказать такое общее положение: основное воспитательное значение предварительного следствия состоит в изобличении виновного, совершившего преступление. Безукоризненно проведенное со всех прочих точек зрения предварительное следствие будет иметь отрицательное воспитательное значение в тех случаях, когда в результате его преступник оказался неизобличенным. Поэтому, повторяем, в тех случаях, и только в тех случаях, когда в распоряжении следователя не имеется никаких других данных, могущих активизировать население, возможно использование в этих целях деталей преступления, говорящих о садистских наклонностях преступника, его жестокости и аморальности.

Очень сильные сомнения вызывает практика использования в беседах сведений об интимных сторонах жизни подозреваемого. И уже совершенно недопустимым, на наш взгляд, является распространение сведений об интимных сторонах жизни потерпевшего или иных прикосновенных к преступлению лиц. Столь решительное высказывание автора обусловлено, видимо, тем, что в своей практической работе ему приходилось сталкиваться со случаями, когда неопрятное, непродуманное использование таких сведений приводило к трагедиям. Так, к примеру, потерпевшая от изнасилования Я. (Южно-Сахалинск) вследствие широкого распространения сведений об ее изнасиловании была брошена мужем, затем спилась и «опустилась»[160].

Недопустимым является сообщение ориентируемым антисоветских высказываний подозреваемого, так как это, по сути дела, явилось бы их распространением. Информация же о том, что подозреваемый высказывает антисоветские идеи, возможна.

Требования к форме изложения при ориентировании те же, что и к беседе в ходе подворного обхода (см. об этом выше).