Неполнота прав бонда на ту часть его земельного владения, которая была расположена за оградой усадьбы, объясняется тем, что этот участок был выделен из общинных земель. В подтверждение можно сослаться на титул 19-й вводной части «Законов Фростатинга», относящейся к 1260 г.: «Что касается земли, которая, как говорят, лежит за пределами двора (utan stafs) и выделена из общих земель, то мы желаем, чтобы между королем и крестьянином (kari) соблюдались такие законы и обычаи, какие существуют в южной и восточной частях королевства, и чтобы исполнялись такие повинности, какие там назначит король»220
. Упоминаемые здесь stafar — это столбы, на которых держалась ограда усадьбы; иначе говоря, термин «utan stafs» равнозначен термину «utan garos». Как видим, владение utan stafs выделено из альменнинга. В цитированном постановлении оно названо eign (собственность), но существенно отличается от земли, входившей в состав двора крестьянина: за землю, выделенную из альменнинга, ее обладатель был обязан исполнять повинности в пользу короля и подчиняться установлениям, которые были введены королевской властью для всей страны, не только для Трандхейма.Ранее мы уже убедились, что заимки из альменнинга могли производиться с разрешения короля. Если крестьянин занимал необработанную землю, то ему предоставлялись льготы в отношении исполнения обязанностей перед государством на первые несколько лет: так, он освобождался от обязанности принимать участие в береговой охране, лежавшей на всех землевладельцах. С другой стороны, если крестьянин хотел передать эту землю кому-нибудь для обработки, то закон 1260 г. рекомендовал сдавать ее на 6 лет также на льготных условиях, а именно, без уплаты ренты. Получивший землю лейлендинг должен был возделать пашню, привести в порядок луг и возвести строения221
. Однако на владельца заимки возлагалась с самого начала повинность по содержанию нищих, распространявшаяся на всех землевладельцев, и он должен был являться в местное судебное собрание по всем вызовам. Об исполнении своих обязанностей он договаривался с «теми, кто живет ближе всех к этой необработанной земле, на условиях, которые сведущие люди сочтут справедливыми»222. В постановлении предусматриваются два возможных случая заимки. Во-первых, «человек жнет, но не засевает необработанную землю», владельцем которой он считается. На владельца возлагалась здесь лишь часть названных выше обязанностей; от участия в охране морского побережья он был свободен. О втором возможном случае сказано: «Но если он не только жнет, но также и засевает землю, то он обязан принимать участие в ополчении (leioangr)». Очевидно, при этом за данным владельцем уже признавалось право собственности на землю; по крайней мере, оно делалось более полным в результате возделывания земли. Здесь мы снова сталкиваемся с представлением о том, что право собственности крестьянина на землю вытекало из факта ее обработки.Насколько можно судить по данным областных законов, освоение новых земель поощрялось. Не только король давал льготы лицам, бравшим в альменнинге невозделанную землю для обработки, но и частные владельцы, отдавая такие участки лейлендингам, делали им некоторые уступки. Так, если лейлендинг засевал уже обработанную землю, а затем покидал участок, он не получал ничего. Если же он возделывал новую землю в пределах усадьбы, ему, в случае ухода, возвращали цену семян. Но если он поднимал новь вне усадьбы, то ему причиталась уже половина урожая, даже если он покидал землю до наступления жатвы223
. При этом в судебнике делается характерная оговорка: «если он огородил землю». В результате подъема нови происходило увеличение размеров усадьбы. Подобным образом в пределах усадьбы мог оказаться и участок, выделенный из горного пастбища. Поджог ограды вокруг этого участка, равно как и поджог чужого урожая или двора, карался уплатой возмещения за нарушение права собственности. В «Законах Фроста-тинга» подчеркивалось, что приведенное предписание касалось тех участков горного пастбища, которые были огорожены, т.е. не принадлежали к альменнингу224.