Избранные труды. Норвежское общество

²² В Швеции того же времени люди, имевшие земли и имущества менее, чем на 3 марки, считались бродягами (loskae maen) и подвергались принуждению к труду. Только земельные собственники с бульшим достоянием допускались в число полноправных участников тинга. Принудительный труд для малоимущих и неимущих людей служил средством обеспечения рабочей силой зажиточных одальбондов и крупных собственников в период, когда исчезало рабство, а также являлся мерою искоренения бродяжничества (Beauchet L. Histoire de la propriete fonciere en Suede, p. 169—180. Cp. The Cambridge Economie History of Europe, vol. 1, Cambridge, 1942, p. 487).

²³ E. 1, 12; B. 1, 5, 14.

²⁴ F. IV, 5; cp. F. XV, 15, 16.

²⁵ G. 70. Характеризуя войско противников конунга Олава Харальдссона, выступившее из Трандхейма, Снорри отмечает его пестроту: «В него входили многие лендрманы и большое число крупных бондов, но главную его массу составляли мелкие земледельцы и работники» (en [ю var liitt allr mugr, er varu ssorparar ok verkmenn). Olafs s. helga, кар. 216.

²⁶ F. Xlll, 2.

²⁷ G. 296.

²⁸ F. II, 7. Cp. G. 290.

²⁹ F. 1, 4. В XI в. положение еще было, по-видимому, иным: во всяком случае, в Morkinskinna (s. 6) упомянут созыв на Эйратинг всех людей, имевших свои дома (allir husfastir menn).

³⁰ G. 131.

³¹ F. 11, 33. Ср. B. 1, 12. В сагах иногда термин «бонд» фигурирует в качестве синонима богатого человека. Так, в «Саге об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда в рассказе о хороших рыбных ловлях в Халогаланде в одной рукописи сказано, что это давало существенную поддержку «как богатым, так и бедным» (rikra ok urikra), а в другой рукописи та же мысль передана иначе: «как малоимущим людям, так и бондам» (baeoi fatokum monnum ос buondum). Olafs s. Tryggvasonar, кар. 45 (А), кар. 34 (S.).

³² F. il, 18; X, 9, 10; XIII, 2 и др.

³³ В этом отношен ч весьма показательно предписание «Законов Фростатинга» о том, как нужно пезтупать, если будет убит человек, относительно которого «никто не знает, был ли он свободным или рабом» (ос veit engi hvart bann er friais coa 6raell); его законный господин (scapdrottinn hans) должен был установить на тинге с помощью свидетелей статус убитого (F. IV, 56). Неясность этого вопроса объяснялась, видимо, именно тем, что убитый находился в услужении. Естественно, что когда мы говорим о рабстве в Скандинавии эпохи раннего Средневековья, то речь идет о весьма своеобразной его форме, имеющей мало общего с классическим рабством древности.

³⁴ В судебниках упоминаются случаи, когда одновременно два хозяина наняли одного работника (F. X. 10).

³⁵ F. X, 39.

³⁶ F. Indi., 20. О «внеэкономическом принуждении к наемному труду малоимущих и неимущих свободных» в Швеции см.: Ковалевский С.Д. Образование классового общества и государства.., с. 173.

³⁷ О рабстве в период раннего средневековья см.: Nehlsen Н. Sklavenrecht zwischen Antike und Mittelalter. Germanisches und romisches Recht in der germanischen Rechtsaufzeichnungen, 1. Gottingen, 1972.

^зх Ср. также Andrae C.G. Kyrka och fraise i Sverige under aldre medeltid. — «Studia historica upsaliensia», IV. Uppsala, 1960, s. 94-98. О рабстве в средневековой Исландии см.: Williams С.О. Thraldom in Ancient Iceland. Chicago, 1937. На большую роль рабства в производстве и в развитии общественных отношений в Швеции раннего средневековья особое внимание обращает С. Пекарчик (Studia, глава Ill). Он прослеживает изменения в хозяйственном и правовом положении рабов и сближение их с зависимыми держателями в период становления в Швеции системы феодальной эксплуатации. Представляется, однако, спорным выдвигаемый им тезис о том, что рабы в Швеции выполняли функцию в производстве, аналогичную той, которая возлагалась в других странах средневековья на зависимых крестьян. Следовало бы изучить вопрос: не явилось ли патриархальное рабство в Скандинавских странах не только одной из предпосылок складывания классового общества, но в известной мере и своего рода «оградительным щитом» для свободных крестьян, в течение некоторого времени предохранявшим их от феодального подчинения? Так, по моему мнению, обстояло дело в англосаксонском обществе (см. Гуревич А.Я. Начальный этап феодального развития Англии. — «Уч. зап. Калининского Государственного педагогического института им. Калинина», т. XIX, вып. 1. Калинин, 1956, с. 142, след., 155; он же. Английское крестьянство в X — начале XI вв. — «Средние века», вып. IX, 1957, с. 71).

³⁹ G. 50, 264-267, 276-280, 283, 284, 286-288, 293; F. XII 2 3 4; E. I, 39 и др.