Избранные труды. Норвежское общество

Работа над этой книгой была начата давно; статьи по вопросам, в ней обсуждаемым, публиковались уже во второй половине 50-х и в 60-е годы. Разумеется, ныне все заново переработано. Автор, изучавший последнее время проблемы средневековой культуры, стремился по возможности отразить в книге эти свои новые интересы. Не мне судить о том, в какой мере удалось синтезировать различные подходы к познанию социальной структуры древней Скандинавии. Однако хотелось подчеркнуть, что я вижу в своих работах, чему бы они ни были посвящены, определенное внутреннее единство. Пытаясь приблизиться к пониманию природы и своеобразия общества эпохи раннего Средневековья, я полагаю, что эта цель может быть вернее достигнута при многоаспектности исследования и при привлечении исторических источников разного рода. Само по себе такое исследование еще не дает синтеза, но, надеюсь, могло бы быть шагом к его достижению. Насколько я могу судить, в современной норвежской историографии интерес к некоторым темам, обсуждаемым в данной работе, либо утрачен (это относится к проблематике земельной собственности, отчасти — социальной стратификации), либо почти не возникал (имею в виду попытку связать социально-экономическую жизнь с культурной в рамках целостного рассмотрения). Я благодарен коллегам за советы и критику.

Периоды истории, содержанием которых является возникновение классовой структуры общества, в частности переход от родового строя к феодализму, вызывают живейший научный интерес. Путь к решению этой проблемы пролегает через исследование истории отдельных народов на соответствующей стадии развития. Более широкие обобщения чего-либо стоят лишь в тех случаях, когда они опираются на конкретно-исторические штудии.

Обращение автора к истории Норвегии в раннее Средневековье вызвано прежде всего стремлением внести посильный вклад в разработку этой проблемы. Норвегия находилась в тот период в особых условиях, если сравнивать ее со многими странами, переживавшими тогда генезис феодализма. Скандинавы вступили на историческую сцену позднее большинства европейских народов, социальное развитие их пошло медленнее и в высшей степени своеобразно. В Норвегии архаические отношения изживались очень долго, что позволяет ближе познакомиться с начальными этапами процесса классообразования, нежели в других регионах Европы, особенно там, где происходил интенсивный «романо-германский синтез».

Строго говоря, эта архаика так и не была полностью преодолена. Средневековая Норвегия — страна с лично свободным крестьянством и с относительно слаборазвитыми феодальными институтами. Каковы же условия, предопределившие эту специфику и незрелость классовой структуры⁹ Отсюда тема книги — дофеодальное общество в Норвегии¹.

Эта монография непосредственно примыкает к книге «Свободное крестьянство феодальной Норвегии» (?., «Наука», 1967)². Собственно, она должна была бы предшествовать этой книге, посвященной анализу процесса формирования феодального строя и отношений между держателями и крупными землевладельцами, между крестьянством и государственной властью¹. Главной целью книги «Свободное крестьянство феодальной Норвегии» было обоснование правомерности определения социального строя этой страны в XII—ХШ вв. как феодального и, далее, раскрытие места свободного крестьянства в рамках таким образом охарактеризованной социальной структуры. Автор и ныне придерживается по основным вопросам взглядов, изложенных в упомянутой книге. Однако дальнейшее исследование поднятых в ней проблем склоняет меня к более осторожной формулировке некоторых тезисов. Подчеркивая отсутствие в средневековой Норвегии ряда признаков «классического» феодализма, я делал упор на специфичности норвежского социального строя, но возражал против акцентировки его недоразвитости. Возможно, более точным было бы объединить оба эти явления и видеть в «незавершенности», слабом развитии феодализма источник своеобразия социальной структуры средневековой Норвегии⁴. Именно потому, что значительная часть норвежских бондов сумела сохранить существенные элементы своей личной свободы и экономической самостоятельности и господствующему классу Норвегии не удалось подчинить крестьян частновотчинной власти в такой степени (и в таких формах), как это произошло в ведущих странах феодального Запада (а несколько позднее и в Дании), феодальные отношения получили здесь сильную государственно-политическую окраску: как и везде в средневековой Европе, в Норвегии крестьянство превратилось в объект эксплуатации, но главным субъектом последней в первую очередь была королевская власть⁵.