Избранные труды по русской литературе и филологии

Представление о том, как мыслил Тынянов свою литературоведческую работу непосредственно после «Архаистов и новаторов», дает план, составленный, по-видимому, в первой половине 1929 г. и разбитый на две части – «Беллетристика» и «Наука». В научном разделе под общим девизом «Литературная семантика» задуманные работы, как обычно в подобных тыняновских текстах, идут в одном списке с опубликованными: «1. Проблема стихотворного языка. Семантика прозы. Словарь Ленина-полемиста. 2. История русской поэзии XVIII–XIX вв.». 2-й и затем 3-й пункты конкретизированы перечислением тем, из которых приводим только нереализованные (если они не упоминались нами ранее): «2. Державин. Эпос Пушкина. Лирика Шевырева. Полонский. Бенедиктов. Случевский. [Кружок][340] Раича. Веневитинов etc. 3. Проза. Язык Салтыкова. Черновики Пушкина и проза Пушкина. Роман Писемского[341]. Внелитературные источники Пушкина. Достоевский и В. Годвин[342]. „История села Горюхина“ и „История“ Полевого. Кавказские источники Толстого. 4. „Арзамас“ и литературные салоны. 5. Литературная эволюция <…> 6. „Аргивяне“ Кюхельбекера. 7. Письма о любви, редакция и вступительный очерк». 4-й и 7-й пункты связаны с издательской деятельностью Института истории искусств. В сентябре 1927 г. Тынянов, обсуждая в письме Б. В. Казанскому мемуарную серию издательства «Academia» и настаивая на активном участии в ней филологов ГИИИ, писал: «Я предлагаю, кроме того, очень заманчивую серию, которая могла бы войти в эту: эпистолярная литература. Возможны полные издания некоторых переписок, возможны хрестоматии, объединенные темами. (Например, у немцев есть серии „любовных писем“ от Лютера до Ницше.)». К 7-му пункту набросан список русских писателей от ХVІІІ в. до Чехова и символистов. «Я бы, – продолжал Тынянов в этом письме, – работал в ней <серии> с удовольствием. Возможны сборники материалов о лит. обществах: „Арзамас“ (протоколы, выдержки из мемуаров, писем и т. д.)». Такие издания он представлял себе как «памятники лит. быта, но не самотечные и беспланные, а уже отработанные (но все же только материалы, и потому живые)»[343]. 5-й пункт плана фиксирует важнейшую для Тынянова теоретическую проблему, разработка которой была прервана им в конце 20‐х гг.; в 6-м, несомненно, имеется в виду комментированное издание трагедии Кюхельбекера «Аргивяне» (см. ПИЛК. С. 429–431; там же о ряде неосуществленных историко-литературных замыслов).

Одно из основных направлений художественных замыслов может быть выявлено в «типичном» плане, датируемом 1929 – первой половиной 1930 г.: «1. Кюхля. 2. Смерть Вазир-Мухтара. 3. Подпоручик Киже: а. Подпоручик Киже. б. Церопласт Растреллий. в. Чревовещатель Ваттуар. <…> 4. Король Самоедский. 5. Восток и Запад. 6. Парвус. 7. Я». Как и в ряде других планов, «Подпоручик Киже» фигурирует здесь в качестве заглавного текста группы или цикла рассказов[344]. «Церопласт Растреллий» – первоначальное название «Восковой персоны». Ранее с ней конкурировал замысел рассказа о Баркове – в черновиках (1927–1928) читаем: «Прежде всякого дела – изучить борьбу Баркова с Сумароковым и смерть Петра Великого для двух рассказов: 1. Иван Барков или 2. Статуя Растреллия или: Церопласт Растреллий». И далее набросана характеристика Меншикова, уже с «предцитатами» из «Восковой персоны».

Пункт 3в – это тот самый замысел, о котором сообщает в содержательной мемуарной заметке Н. И. Харджиев (Воспоминания. С. 259–261). До какого-то момента в планах встречаются обозначения двух задуманных новелл – о Ваттуаре и о легендарном посещении Э. По Петербурга. Затем эти замыслы объединяются и фиксируются как «Чревовещатель Ваттуар (Э. По в Петербурге)» либо так, как в приведенном плане. Ваттуар – прозрачное переименование реальной личности, известной в пушкинистике: Александр Ваттемар, артист – чревовещатель и мим, в 1832–1834 гг. выступал в России, встречался с Пушкиным и другими писателями (известен также как коллекционер автографов)[345]. Эти факты Тынянов и хотел соединить с легендой о русских приключениях Э. По[346]. Сохранилась первая страница черновой рукописи с двумя эпиграфами: «…и в 1820 году [при невыясненных до сих пор обстоятельствах] посетил Петербург (Биография Э. По, 1856 г.)»; «… Он никогда не был в Петербурге, как то утверждали некоторые биографы (Биография Э. По, 1878 г.)». Дата 1820 в первом эпиграфе, по-видимому, описка (По родился в 1809 г.); ссылка на «биографию 1856 г.» могла намекать на статью Ш. Бодлера, написанную именно тогда[347]. К тому же источнику восходит портрет Э. По, как он передан в мемуарной версии новеллы[348]. В черновике намечен только один герой – молодой человек, «по всей вероятности, бродячий актер или фокусник», с «младенческими, туманными глазами», пьющий виски на корабле в Северном море и не имеющий денег, чтобы заплатить (среди сценок, разыгрывавшихся Ваттемаром, был и «Пароход»[349]).