Избранные труды (сборник)

С. и Г. были осуждены линейным судом за хищение шайкой по ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества». Отменяя приговор, Пленум Верховного Суда СССР указал, что из материалов дела видно, что стоимость похищенного составляет 400 руб., а поэтому у суда не было оснований к назначению наказания С. в виде двадцати пяти лет, а Г. – в виде двадцати лет заключения в местах лишения свободы, обоим с последующим поражением в правах, предусмотренным пп. «а», «б» и «в» ст. 31 УК сроком на пять лет. «Пленум считает, что к определению меры наказания осужденным по данному делу суд подошел формально, без учета требований ст. 30 Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик…»[306]

В составе с альтернативными последствиями отдельные ущербы по тяжести, как правило, не одинаковы. Особенно это касается составов с альтернативными последствиями в виде создания реальной возможности причинения вреда и фактического наступления вредных последствий (ст. ст. 59³, 59^3в, ч. 3 ст. 133 и другие статьи Уголовного кодекса РСФСР). При прочих равных условиях одно лишь создание опасности ущерба является менее тяжким вредом нежели фактическое его причинение.

Преступное последствие в форме создания возможности наступления вреда варьируется по своей тяжести в зависимости от серьезности ущерба, который должен наступить при реализации этой возможности и от близости наступления ущерба. Проводники вагона П. и С. на протяжении всего пути пьянствовали, оставив вагон без присмотра в течение целого рейса. Они создавали своими действиями возможность наступления тяжких последствий (несчастные случаи с пассажирами, задержка поезда, порча вагона и т. д.)[307].

Создавал опасность безопасности движения поезда и пьяный машинист К., который забравшись на паровоз пассажирского поезда, пытался вести состав, вопреки законным требованиям дежурного машиниста немедленно покинуть паровоз[308]. Однако степень возможной опасности причинения тяжких последствий в обоих случаях различна. Прежде всего потому, что размеры ущербов, которые могли наступить при реализации этой опасности, неодинаковы. В деле проводников П. и С. наиболее возможен был ущерб в виде остановки поезда или несвоевременной отправки его и менее вероятен случай причинения вреда пассажирам в виде увечий и т. д. В деле же машиниста К. мог наступить весьма тяжелый ущерб (авария с человеческими жертвами, нарушение движения на данном участке дороги и т. д.). Поэтому Верховный Суд СССР отменил чрезмерно мягкий приговор по делу К., указав в своем определении: «Доводы Коллегии не являются убедительными, так как учитывая повышенную общественную опасность действий К., создавших серьезную угрозу безопасности движения, положительный отзыв о К., в соответствии со ст. ст. 9 и 45 УК РСФСР, не мог служить достаточным основанием для применения к нему ст. 53 УК РСФСР»[309].

Степень опасности реальной возможности наступления вреда зависит, далее, от близости наступления вредных последствий. Так, проводник вагона З. был осужден по ст. 59^30а УК УССР (59^3в УК РСФСР). Суд признал его виновным в том, что он явился на работу в нетрезвом виде, в то время как его работа непосредственно связана с безопасностью движения. Генеральный прокурор принес протест на приговор, считая его неосновательным. З. явился на работу до заступления на дежурство и был своевременно заменен другим работником. Верховный Суд СССР приговор отменил[310]. В данном случае близость наступления вредных последствий с учетом характера работы проводника создавала столь малую вероятность аварии, простоя и других последствий, указанных в ст. 59^30а УК УССР (59^3в УК РСФСР), что субъекта надлежало наказывать не в уголовном, а в дисциплинарном порядке.

В другом случае старший стрелочник М. заступил на дежурство в нетрезвом виде. Близость наступления последствий с учетом тяжести возможного ущерба послужили основанием для осуждения М. по ст. 59^3в УК[311]. В составах с альтернативными последствиями при чинение относительно более тяжкого ущерба является основанием для назначения в пределах санкции более повышенного наказания. Так, ч. 1 ст. 142 УК предусматривает потерю важнейших органов человеческого организма, обезображивание лица, душевную болезнь, ранение, опасное для жизни. Причинение душевной болезни по своим далеко идущим последствиям можно считать, при прочих равных условиях, более тяжким, нежели, например, потеря слуха на одно ухо.

В преступном нарушении дисциплины на транспорте последствия выражаются и в уничтожении, повреждении подвижного состава, и в авариях с человеческими жертвами, и в простоях, и в нарушениях графика, но самыми тяжкими из них являются аварии с человеческими жертвами. Поэтому по всем делам по ст. 59^3в УК, где наносится ущерб здоровью, жизни человека, Верховный Суд СССР требует применения самых высоких мер наказания[312].