Хотя слово наше и не станет объяснять сего по порядку, но слушающему, может быть, явен смысл, заключающийся в каждом изречении. Так, например, естество человеческое цвело первоначально, пока было в раю, напаяемое водою онаго источника, и зеленело, когда вместо листьев украшал его стебль безсмертия. Но поелику зима преслушания изсушила корень; то цвет опал, и разложился в землю, человек утратил лепоту безсмертия, по охлаждении любви к Богу от умножившихся беззаконий изсохла зелень добродетелей; а отсего сопротивными духами воздвигнуто в нас множество различных страстей, от которых постигают душу гибельныя крушения. Но вот пришел Сотворивший весну душ наших,
Который запретил лукавому духу, воздвигшему некогда море, а ветрам и морю сказал: молчи, престани (Марк. 4, 3. 9); и все пришло в тишину и благоведрие, все снова начинает разцветать, и наше естество украшается свойственными ему цветами. Цветы же жизни нашей суть добродетели, которыя ныне цветут, плод же свой приносят во время свое. Потому говорит Слово: зима прейде, дождь отиде, отиде себе: цвети явишася на земли, время обрезания приспе (Песн. 2, 11–12). Видишь, — говорит, — луг, цветущий добродетелями? Видишь целомудрие — этот белый и благовонный крин? Видишь стыдливость — эту розу? Видишь эту фиалку — Христово благоухание? Почему же не соплетаешь из них венца? Теперь время, в которое собравшему надлежит украситься плетением таковых венцев, время обрезания приспе. О сем свидетельствует тебе глас горлицы, то есть, глас вопиющаго в пустыни (Марк. 1, 3); ибо горлица эта — Иоанн, этот предтеча светлой весны, указующий людям прекрасные цветы добродетели и предлагающий их намеревающимся стать собирателями цветов; потому что указывал на Цвет от кореня Иессеева, на Агнца Божия, вземлющаго грех мира, и внушал покаяние в худых делах и добродетельное житие.Ибо продолжаеть Слово: глас горлицы слышан в земли нашей
(Песн. 2, 12), землею, может быть, именует осуждаемых за порочную жизнь, какими Евангелие представляет мытарей и блудниц. Ими услышано было Иоанново слово, когда прочие не принимали проповеди. А сказанное о смокве, что изнесе цвет свой (Песн. 2, 13), будем разуметь так: смоква от действия на нее теплоты весьма сильно втягивает в себя влагу из глубины, и как скоро в сердцевине ея скопляется много сырости, при переваривании соков, происходящем в растении, естество по необходимости извергает из ветвей, что в соках было негоднаго и земленистаго; и делает это многократно, чтобы подлинный и питательный плод дать от себя в надлежащее время чистым от неполезнаго качества. Сие же вместо сладкаго и совершеннаго плода, в виде плода также производимое смоквою, называется цветом (ὄλυνϑος), который хотя и сам может со временем стать снедным для желающих, однако–же — не плод, а служит только предначатием плода. Посему, кто увидит это, тот, конечно, собирает уже почти плоды; потому что цвет, о котором сказано, что изнесе его смоковница, служит знаком годных в снедь смокв.Поелику Слово описывает невесте духовную весну; а время сие сопредельно с двумя временами года, временем зимней унылости и временем вкушения плодов летом; то, хотя ясно возвещает Оно, что худыя времена миновались, однакоже не совершенно еще показываеть плоды добродетели, но сберегаеть их к надлежащему времени, когда настанет жатва.
А что означается жатвою, конечно, знаешь из Господняго слова, в котором сказано, что жатва кончина века ест (Матф. 13, 39). Теперь же указуеть Слово на цветущия при добродетелях надежды, которых плод, как говорит Пророк, появится во время свое (Псал. 1, 3). Итак, поелику естество человеческое, подобно упоминаемой здесь смоковнице, в продолжение умопредставляемой нами зимы, собрало в себя много дурной влаги, то Соделывающий для нас душевную весну, и надлежащим возделыванием Возращающий человечество, сперва вместо побегов прекрасно извергает из естества все, что в нем есть земленистаго и неполезнаго, очищая исповедию от излишеств, и потом уже, правилами более образованной жизни налагая на него некия черты чаемаго блаженства, как бы цветом каким, провозвещает будущую сладость смокв. Сие–то и означается сказанным, что смоква изнесе цвет свой.