Избранные жития святых

Когда великий князь Василий Васильевич Темный решился искать себе Московского престола, отнятого насилием Шемяки, он получил на то благословение преподобного Мартиниана и полюбил святого старца. Вступив на Московский престол, признательный князь Василий вызвал Мартиниана к себе и поручил ему игуменство над обителью преподобного Сергия. Имя Мартиниана, игумена Троиц­кого, было первым между игуменами в грамоте Московского собора 29 декабря 1447 года, которою Шемяку предавали отлучению от церкви за кровавые смуты, если не покается[41]. Преподобный искренно любил покой Отчизны, но дорожил правдою и о правде говорил всякому, не думая о своем покое. Великий князь Василий поручил Мартиниану уговорить вельможу, удалившегося к Тверскому князю, возвратиться в Москву, с тем, что тот не только будет прощен, но и награжден будет почестями. Боярин послушался преподобного, но, вместо почести, заключен был в темницу. Услышав о том, Мартиниан немедленно явился к великому князю и сказал духовному своему сыну: «Таков ли праведный суд твой, великий князь! Ты продал грешную мою душу, лишив свободы того, кому ручался я за свободу душою моею. Ты на­рушил свое слово. Да не будет немощное благословение мое на тебе и на твоем княжении». И вслед за тем вышел от князя, сел на коня и возвратился в монастырь. Великий князь сознал свой грех. В слух бояр своих сказал он, как бы гневаясь: «Судите, бояры, что со мною наделал болотный чернец? Пришел ко мне во дворец и снял с меня благословение Божие». Бояры не понимали, что это значит. Великий князь прибавил: «Виноват я пред Богом, други мои! Забыл свое слово и поступил несправедливо; пойдем к Святой Троице, к преподобно­му Сергию и блаженному Мартиниану, чтобы получить прощение». Вслед за тем освободил он боярина и осыпал его милостями, а потом отправился в обитель преподобного Сергия. Здесь со всею братиею вышел к великому князю навстречу обрадованный Мартиниан. Но обитель, близкая к столице, тяготила пустынника; он припоминал себе слова наставника своего преподобного Кирилла: «Добро иноку хранить молчание и нестяжание и избегать всего, что может возмущать чувства». С другой стороны, желал он докончить устроение внутрен­него порядка в любезной ему Ферапонтовой обители. И в 1455 году Мартиниан простился с братиею лавры.

В Ферапонтовом монастыре приняли Мартиниана с великою радостью, как Ангела Божия, и упросили его (в числе упрашивав­ших был и игумен Филофей) принять опять управление обителью. Он устроил здесь чин монашеской жизни, заняв иное из устава Ки­рилловой обители, а другое из чина Сергиевой. К старцу высокой духовной опытности спешили приходить за советами, и он с любовью преподавал их. Любезный ученик великого Кирилла и собеседник Ферапонта много назидательного из жизни их сообщал слушателям своим. Так слушал его жизнеописатель святых Пахомий, который отзывается о нем с похвалами как о муже высокой духовной жизни[42]. Преподобный Мартиниан достиг старости глубокой. Но и в дряхлой старости не оставлял ни келейного правила, ни служения храма. Когда уже не мог он ходить от дряхлости, его носили в храм, – такова была верность его своим обетам! Причастившись Святых Таин, скончался он на 86 году жизни, января 12 дня 1483 года. Спустя 30 лет, когда хотели погребсти подле него друга его архиепископа Иоасафа, тело преподобного найдено совершенно нетленным, даже с одеждою, хо­тя гроб наполнен был водою. Мощи его почивают ныне под спудом в храме его имени[43]. Над гробницею его хранится древняя икона с изо­бражением подлинного вида преподобного Мартиниана; здесь же и ореховый костыль преподобного игумена; но обитель, к сожалению, закрыта с 1798 года[44].

Память преподобного Галактиона

В рукописных святцах читаем: «преподобный Галактион юроди­вый бысть в Ферапонтове монастыре». Блаженный Галактион был учеником преподобного Мартиниана; он жил у него в келлие и, когда преподобный по дряхлости уже не мог сам ходить в храм, Галактион носил его в церковь. Преподобный Мартиниан, зная настроение души его и тайные подвиги, благословил ему, по его желанию, юродство­вать. Галактион тайными подвигами достиг высокого совершенства. Однажды братия взошли во вновь построенную трапезу и стали хва­лить ее. «Хороша, да недолговечна», – сказал Галактион. На другой день трапеза сгорела. У одного брата загорелась келлия, и пламя рас­пространилось по обители. Здесь пребывал тогда блаженный Иоасаф, Ростовский архиепископ, прежде того бывший князь Оболенский.